— Эксперименты Дарта Плэгаса? — уточняет Люк.

— Нет, опыты моего наставника в области воссоздания жизни, по большей части живодерские, тут не при чем, — все больше смущается Палпатин. — Все вышло банально — по пьяни. Визит сенатской комиссии на Татуин. Местные бандюки расстарались: баня, водка, девочки… Залетевшую рабыню-танцовщицу продали старьевщику Уотто.

— А ты, значит, ни сном, ни духом о том, что у тебя сын растет? — наконец нашла почву для выказывания неприязни моя непримиримая дочь.

— Ну, да, — как-то обезоруживающе просто согласился старый лис.

— Когда узнал? — ехидства в голосе Леи не убавилось.

— За три дня до вашего рождения. Видишь ли, твой отец очень переживал по поводу предстоящих родов. И как-то уж слишком нервничал. Я же, как не самый благородный человек в этой галактике, заподозрил нечто грязное. Вплоть до того, что дети Падме не от Энакина. Вейдер, не пыхти, будто сам не видел, какими глазами таращился на твою жену сенатор Органа. Купить в клинике необходимый биоматериал проблемой не стало. В Республике купля-продаже всего и вся вообще проблемой не являлось. А дальше я просто некорректно ввел запрос в анализатор. Поторопился. Компания джедаев с Винду во главе в дверь ломилась. Вот и вбил вместо «определение отцовства» — «определение родства». Мне и сообщили, что отец детей — Энакин Скайуокер, а дед — Шив Палпатин.

— Врешь, ситх! — привычно взвился Кеноби.

— В чем именно?

— Ваши отпечатки в Силе всегда похожи были весьма… — отозвался вместо Бена Йода.

— Так вы и об этом знали?! — просто заорал Люк. — И поэтому вы убили мою мать?

— Не убивали ее мы.

— Вы ничего не сделали, чтобы ее спасти. Не думаю, что для джедаев вашего уровня это являлось проблемой.

— Мы пытались…

— Ложь, — во вроде бы тихом голосе Сидиуса шелестел лед смертоносной лавины. — Вы просто стояли и смотрели, прикидывали плюсы и минусы каждого из исходов, но так и не попытавшись понять, что происходит… Падме из дома Наберрие королеву Амидалу убил я.

О деталях Палпатин говорить не стал. Просто его мысленный образ оказался столь ярок, что его восприняли даже неодаренные.

… В по идее стерильном боксе воняло горелым мясом. Источник вони — лежащий на каталке обрубок еще жил. Вопреки физиологии. С ожогом ста с лишним процентов тела не выживают даже такие живучие твари как ситхи. Его и на операционный стол не перегружают, потому что не знают, что с этим делать. Собственно, агония еще не прекратилась только благодаря Силе, которую Дарт Сидиус отдает своему ученику. Своему сыну. Это бессмысленно. Смерть можно победить только другой смертью. Смертию смерть поправ, и никак иначе. Иногда Сидиусу кажется, что он готов на это. Злая ирония судьбы: он столько лет шел к власти, и когда галактика оказалась в его руках, он думает о том, чтобы все оставить ради…. Нет, это слабость. Слюнявая, добренькая слабость, которую он всегда презирал. Он не может позволить себе умереть вместо сына. Не имеет на это права. Как и не может найти в себе мужества разорвать поток Силы и прекратить агонию.