— Я не знаю. Я, повторюсь, провинциальная хозяйка поместья. Меня не учили управлять государством.

— Хорошо. Вы умеете играть в клетки, мадам?

— Да, — удивилась Амалия. — А какое это имеет отношение к?..

— Хотите, сыграем? Готов поставить желание против вашей, скажем, сережки?

— Как Вашему… Сиятельству должно быть известно, замужняя дама не может предаваться развлечениям с посторонним мужчиной.

Насколько было известно Шуту — еще как может. Если хочет. Тут, судя по оскорбительной паузе, таким желанием и не пахло.

— Скажите, Ричард обычно выигрывал длинные партии или короткие?

— Скорее, длинные. — с удивлением припомнила Амалия.

— А Джеррисон Иртон?

— Любые. Примерно одинаково. Но я не помню очень уж длинных партий с его участием.

— Что ж, мадам, спасибо. Даже интересно, кого же вы пошлете с сообщением?

Шут вышел. Амалия, уже уходя, подумала, что ему нужно было задать еще один вопрос: как часто Ричард проигрывал? А она помнила, что Ричард обычно как минимум сводил партии вничью. И выигрывать у него удавалось только Джеррисону. Впрочем, это же можно списать на дворцовых подхалимов.

Не заходя никуда, Амалия отправилась в комнаты детей.

— Сын мой.

— Да, матушка. — Амалия поглядела на темно-русую макушку. Ее первый ребенок — а она почти ничего не чувствует. Отпустить близнецов она бы не смогла.

— Я прошу Вас с капитаном Россом отвезти послание Вашему отцу, в Зуб. Путь будет труден, но я верю, что Вы справитесь.

— Матушка, но… я не хочу!

— Вы, — холодно и звучно сообщила ему Амалия. — Виконт Ивельен. Это долг. Вы берете с собой капитана Рейса и секретаря де Вильема. Они позаботятся о вас. Готовьтесь, вы отъезжаете завтра на рассвете.

Она вышла, не дожидаясь ответа. Еще он ей перечить будет!