— У-у-у!!

— Что могу: могу попробовать вызвать роды. Ты пробовать почему не стала? — обратилась она к коллеге.

Ответ был ожидаемым:

— Дык ведь а как жа?! Все в воле Альдоная!!!

— Все в его воле — а ты, значит, в его волю не входишь? Интересно рассудила. Я так понимаю, ты просто не умеешь. Значит, могу пробовать. Если не выйдет… Тогда, помоги нам Альдонай, буду чревосечение делать. Не ори! — рявкнула она разом и матери и дочери. — Живут с этим, дырок лишних не будет. Но дело непростое. Риск большой. Зачем говорю — чтобы потом не говорили, что я погубила. Могу не стараться.

— Ы-ыыыы!!! — завыла мать.

— Цыть, корова! — рявкнул мужик. — Делай, госпожа. Я за усё в ответе. Коли что — я и в петлю пойду, за никаким мне тогда того-этого и жизня. Делай. А ты молчи! — рявкнул он еще раз жене. — Толку-то с тебя и было — одна дочка!

— Батя, боюся я!!!

— Не боись, доча! Все в руке Его. Не оставит Он нас…

— Так. Все нервные — идите отсюда. — Лиля раскрыла саквояж и начала доставать инструменты. Рагна и Гудне без напоминаний стрясли с хозяев ветошь, поставили греться воду — богатый мужик, два котла нашлось — кого-то послали за свечами.

Пока они бегали, Лиля в уме прикидывала планы, вешала какую-то успокоительную лапшу на уши пациентке — даже и не узнала как ее звать-то — и молилась. Всем богам сразу, чтобы не пришлось действительно кесарить.

— Тебя как звать-то?

— Нута… — всхлипнула женщина.

— Горохова, значит.

— П-п-п-очему?!

— А горох такой есть. Крупный. Зовется — "нут". Только в этих-то местах для него холодновато, конечно. Так что, Нута, рожать будем? Или еще погодим?

— Как скажете… госпожа.

Вознеся какую-то смешаную молитву Альдонаю и Христу, Лиля проколола плодный пузырь.

Дальнейшее смешалось для нее в душный, тяжкий, выматывающий ад. Крик, боль, занудное молитвенное нытье "коллеги". Растянулось все почти до утра. Слава всем богам, обошлось без кесарева сечения, но пришлось делать разрез. Лилиан, конечно, сделала его с уверенным видом — но читать и видеть со стороны одно, а резать без страховки совсем другое.

Даже положив на грудь охающей Нуты огромного младенца, басовито "мукнувшего" после шлепка, даже ушив разрез — Лиля не смогла избавиться от ощущения давящей, отупляющей усталости.