— Четыре фургона, двадцать девять голов. — сержант доложился шестнадцатилетнему парню, прибежавшему откуда-то из центра лагеря.

— О как. Вы кто, сударыня?

— Графиня Иртон. — с максимальным высокомерием сказала Лиля. Эффект был… неожиданный.

— А-а-а-а!!! — нехорошо заулыбался юноша. — Ну, это другое дело, извольте обождать достойного сопровождения…

Лиля осталась стоять вместе с патрульной тройкой, которая тоже ухмылялась без всякого почтения. Она снова начала проигрывать разные варианты разговора и вообще развития событий — и с привычной тоскливой злостью подумала о предыдущей "хозяйке" тела.

Лилиан Брокленд почти не помнила лицо мужа. Дурища и истеричка запомнила свои ВПЕЧАТЛЕНИЯ — но не лицо человека. Тяжесть, силу — но даже не рост!!!

"Он такой высокий!.." — какой, дура?! На голову он тебя выше, на две?!

"Ах он меня не любит, она так презрительно говорит!" — голос хоть вспомни?!

"У него такой…" — да, очень полезно. Снять с него штаны, примерить, так сказать. Предварительно приведя к рабочему состоянию…

Але хотелось просто убить Лилю — но сейчас это было бы натуральным самоубийством. Что-ж, будем исходить из реакции "мужа".

Снова примчался ухмыляющийся… — корнет? адьютант? — и издевательски "препроводил".

— Ваш Сиятсво!

— Чего тебе, Фрайги? — спросил уверенный и недовольный мужской баритон.

— Прибыла дама, утверждает, что она графиня Иртон.

Раздался стон.

— В бога душу мать, опять?! Фрайги, я ем! Это не могло обождать, а?!