Стороны наконец остановились и взглянули друг на друга. Нападавшие валялись на полу, кто-то визжал, какая-то из крестьянок продолжала чугунком (уже разбитым) молотить одного из нападавших повторяя только "А вот тебе! А вот тебе!"

Лейф оглядел "сцену", утер со лба пот и кровь (в основном — размазал), шмыгнул носом и спросил:

— Госпожа, мы можем предложить тебе умыться?

— Было бы, — запаленно дыша сказала Лиля. — Неплохо. Кстати, где вас всех носило?!

Избитых до неузнаваемости нападавших и труп истекшего кровью "Рыла" вирмане вытащили на двор.

— Что ж, — философски заметил Лейф, глядя на их состояние. — Известно, что попадаться разъяренным женщинам опаснее, чем воинам. Они не станут даже задумываться о пределах… Ингвар. Объясни-ка мне теперь, почему в избе госпожа была, а вас — не было?

— Потому что я им это приказала, Лейф. — сказала Лиля, которую еще не отпустило, несмотря на то что испуганная насмерть молодуха уже притащила ей ведро с водой и полотенце. Кровь приходилось оттирать, что с волосами делать — непонятно.

— Госпожа, а могу я просить тебя не вмешиваться?..

— Можешь. Но в этом конкретном случае я это проигнорирую. Это был мой приказ. Давай обсудим это без свидетелей?

Лейф поиграл желваками, но согласился.

— Лейф, — тихо сказала Лиля. — Их осталось фактически трое на два десятка. Избенка забита нами, и крыша у нее — сам видишь. Что, ему надо было там сдохнуть и нас покалечить? Или нам всем сгореть?

— Это позор для воина, госпожа, бросить женщину без защиты! И он повел себя недостойно.

— Давай не будем считать меня вазой, которую куда-то надо отвезти? Я же точно знаю, если бы там сидели твои парни — ты бы считал, что все сделано правильно.

Лейф скрипнул зубами.

— Но ты — не мои воины!

— Именно. Я отвечаю за весь наш караван. Лейф, не пытайся брать на себя все сразу…

— Но ты же берешь?