— У вас рука болит? Бок не дергает?

— Вполне терпимо. Правда — мне стоит вас благодарить уже и за это.

— Тогда кто у вас сегодня умер?

— Как вы догадались? — после паузы сено зашуршало, Джесс переменил позу.

— Вы слишком много говорите. Да еще со мной.

— Хм. Да, женщину трудно обмануть… Ройс.

— Что?!

— Ройс Саверней получил сегодня арбалетную стрелу в глаз.

— Как?! — Лиля даже повернулась. — Но его же не приносили, я бы заметила!

— Нет. Вам не приносили убитых. Я послал его с командой, и он заменил раненого взводного. Его убили. И если бы я заранее знал об этом — послал бы его все равно, потому, что он вел взвод, как и должен был. Вот так — судьба. В пятнадцать с половиной лет.

— И поэтому вы не празднуете победу?

— Нет. Не поэтому. — Джесс встал и начал отряхиваться. — Я вообще не праздную побед. Отдыхайте, госпожа лекарь. Кстати, вам стоит поесть, хотя бы немного — станет гораздо легче. Вы правда заслужили любой отдых, тут я полностью согласен с моим людодером, спаси Альдонай его душу. Я приходил поблагодарить вас. Я решил представить Вас Его Величеству. Спокойной ночи.

Свои и чужие

Свои и чужие

Следующие дни были заполнены послеоперационными хлопотами, а в паре случаев — и исправлением ошибок. Погода стояла прохладная, облачная, но, слава Альдонаю, сухая. Парни-вирмане, отоспавшись, возжелали составить ей "достойную" охрану. "С добрым утром"… Она оставила их с возами и фургонами. Раненных в лазарете осталось не так вроде и много — около семидесяти, но их же надо было как-то везти! Она начала отправлять их постепенно, оставив на свою долю самых тяжелых, требовавших наблюдения. Пришлось перепаковаться, на комфорт места не осталось.

В день отправки она хотела все-таки поехать с основным конвоем, а фургон с тяжело ранеными отправить тихим ходом под присмотром Пайко, но "жизнь внесла коррективы"…

— Конечно прокачусь. — проскрипел Томмен на ее предложение. Услышав какие-то не те нотки в голосе, Лиля присмотрелась, сложила два и два и заподозрила неладное.

— Штаны снимай.