Пещера  оказалась огромной. Ее крутые гулкие своды были некогда расширены руками  неведомых мастеров; также о пребывании здесь разумных существ говорили  выдолбленные в камне длинные ровные ступени, ведущие почти вертикально  вниз. От спуска по ним еще больше закружилась голова – и я вынужден был  ухватиться за стену.

Тут только я понял, что в пещере не царила  полная темень, и что причиной тому не мог быть слабый дневной свет из  входного проема. Освещение имело зловещий красноватый оттенок, и шло  изнутри зияющей посреди пещеры пропасти, отражаясь от сводов. Где-то  далеко внизу слышалось ровное гудение, будто его издавал огромный  пчелиный рой, наглухо замурованный в бочке. А еще было до одури жарко –  жарче, чем в разгар нашего самого палящего лета.

Меня вдруг обуял  панический ужас. В этой пещере явно искусственного происхождения что-то  творилось. Словно там присутствовала дикая, неведомая, неземная сила.  Словно там уже погибли сотни, тысячи. До нас…

Слева от подножия  лестницы, прямо на зазубренных выступах скал в неестественной позе лежал  Трагальд с широко раскрытыми глазами. Посреди его груди чернело большое  выжженное пятно. Сквозь дыру в одежде проступала обугленная плоть.

Заставив себя отвернуться, в колышущемся мареве я заметил еще одну лежащую фигуру у самой кромки обрыва, и кинулся туда.

Мой хозяин был неподвижен, и его волосы свисали прямо в пропасть. Скалистый пол подо мной дрогнул.

Я  схватил лежащего в охапку, отшатываясь от смертельного отверстия и  бросаясь к лестнице. Земля под моими подошвами содрогалась все сильнее,  будто хотела исторгнуть наружу из своих недр инородное тело, душащее ее.  И как раз когда я уже забрался на длинный ступенчатый виток, где-то  далеко внизу, внутри горы, что-то громыхнуло так, что со стен посыпалась  каменная пыль, и меня едва не сбросило обратно.

Из последних сил я  карабкался к спасительному выходу, держа хозяина на плече, в кровь  обдирая пальцы об острые камни и стремясь лишь оставить позади эти врата  ада, добраться до нормального мира и вдохнуть живительный воздух вместо  мутящего все чувства удушающего газа.

Оказавшись снаружи и не  выпуская обмякшее в моих жестоких объятиях тело, я тащил его вниз по  склону, скользя и скатываясь по серому песку и гальке, ранящей ступни  сквозь прорехи в сапогах. Наконец, достигнув очередного выступа примерно  на половине спуска, я почувствовал, что не смогу пройти больше ни шагу.  Чуть не выронив свою ношу, я опустил хозяина на песок и сам повалился  рядом.

Все тряслось. Оглянувшись и не веря своим глазам, я смотрел  на стекающие по скале ручейки непонятного оранжевого вещества, ожидая,  пока они докатятся до нас. Но широкий выступ предоставил защиту –  раскаленные потоки обогнули его с двух сторон, продолжая свой  губительный путь вниз, к степной равнине.