Я глубоко вздохнул и тут же закашлялся, почувствовав боль в груди и неожиданно накатившие дурноту и усталость. Это было похоже на простуду, чему служили подтверждением и горячие на ощупь щеки, до которых я машинально дотронулся ладонями; но все же ощущения были какими-то странными, доселе незнакомыми мне.
Дверь открылась, и вошел Аргон.
- Здравствуй, Баназир, - наклонился он ко мне, погладив по голове. – Рад, что ты проснулся. Как ты себя чувствуешь?
- Э-э-э... Нормально, господин, - пробормотал я, вспомнив, при каких обстоятельствах мы расстались.
- Это ты попросил отменить снотворное? – прозвучал вдруг еще один знакомый голос.
У порога показалась высокая фигура с длинными белыми волосами. Я не удержался от изумленного возгласа – мне вновь показалось, что я умер или мне что-то грезится.
- Ты же не собирался все это время держать его без сознания? – обернулся Аргон. – Лекари сами решили, что в этом нет никакой нужды.
- Кроме как избавить нас от лишних хлопот, - Эль-Орин встал рядом, грозно созерцая меня.
Молча присев на металлический табурет у кровати, Аргон пощупал мой лоб, вгляделся в зрачки, затем взялся за запястье.
- Действительно нормально? – с сомнением переспросил он. – Не тошнит, слабости нет?
- Чуть-чуть, - ответил я, чувствуя, как еще сильнее горят щеки, то ли от жара, то ли от смущения.
Аргон озабоченно поднял глаза на старца:
- Эль-Бир сказал, что первая?
- Первая, - без колебаний подтвердил тот. – Остальное от истощения и вдыхания газа. Они не могли оба находиться в центре. Опять же, юный возраст.
- Мне уже скоро шестнадцать, - подал голос я, поняв только последнюю фразу.
Аргон рассеянно улыбнулся мне, а Эль-Орин многозначительно поднял брови.
- Где... где мой хозяин? – наконец, осмелился спросить я, чувствуя, как пересохло в горле от волнения.
- В другой комнате, – ровным голосом ответил Эль-Орин. – Ему нужен отдых.
- Я хочу его увидеть! – встрепенулся я, порываясь вскочить с кровати.
- Тебе нельзя вставать, - сильные руки решительно опустили меня обратно. – По крайней мере еще два дня.