Я осторожно сел по другую сторону костра, пытаясь молчаливо выразить свое участие. При этом я втайне надеялся, что Маура доверится мне. Я не такой бестактный, как Калимак. И раньше он со мной многим делился...

Как же все меняется. Его немигающий взгляд долгое время был устремлен на тлеющие угли в костре между нами, и на лице было такое выражение, будто это все, что осталось в его сердце – сгоревшие безнадежные угольки.

На закате два дня спустя мы распрощались с Эль-Орином, который оставил нам в подарок повозку и лошадей, а сам пешком двинулся обратно в сторону бирельского леса. Выполняя обещание, данное Эль-Ронту, старец проводил нас почти до окраины Зарака, разумеется, отказавшись входить в саму деревню.

Расстались они с моим хозяином достаточно холодно и без лишних эмоций, но, случайно оглянувшись уже посреди тропинки, ведущей к первым жилым хижинам, я увидел, что Эль-Орин все еще стоит у края пыльной дороги и неподвижно, внимательно смотрит нам вслед.

* * *

На широком дворе имения Бра́нду-не́г худенькая пожилая женщина с повязанными косынкой волосами вырывала сорняки, близоруко щурясь в уже наступающих сумерках.

- Мама? – нерешительно окликнул Калимак.

Та вздрогнула, резко распрямилась и начала озираться по сторонам.

- О, небо! – слабо воскликнула она, сделав несколько неуверенных шагов к нам навстречу. – Кто это? Сынок, это ты?! Кали́ту, это ты, родной?..

Она чуть не упала от потрясения, и подоспевший Калимак поддержал ее, крепко обнимая.

- Это я, матушка, я! Я вернулся...

Мита́нан Брандугамба еще долго не верила своему счастью – она со слезами на глазах то обнимала сына, крепко прижимая его к себе, хотя доставала ему только до груди; то вновь отталкивала от себя, повторяя: «Дай посмотреть на тебя. Дай посмотреть, Калиту». Она тревожно дотронулась тонкими пальцами до его шрама на лбу:

- Кто тебя так, сынок?

- Да подрался с парнем одним, мама, пустяки. Выпили оба, и пошло-поехало.

Мы с хозяином удивленно переглянулись, ожидая услышать обещанную байку о боевых подвигах.

- Ми́та, ты где опять застряла? – послышался вдруг изнутри дома громовой бас. – Ужин подавай!

Тяжелая дверь со скрипом отворилась, и на пороге возник высокий коренастый мужчина с густыми темными с проседью кудрями и большим пивным животом.

- Отец! – Калимак ступил вперед, почтительно склоняя голову.