- Эль-Нор? Похоже на имена чужаков...
- Если хочешь, я дам ей обычное имя.
- Нет, хозяин... Мне это нравится. Очень красиво звучит.
- Хорошо. Пойдем, спросим у Ками, что она думает.
- Зачем?
- Затем, что это ее дочь, разрази меня молния! – прижав к груди Эль-Нор, он гневно зашагал к дому.
Ками не возражала против такого имени, и, казалось, не из-за страха перечить хозяину, а потому, что оно действительно пришлось ей по душе. На том и порешили.
А я даже не догадывался, почему Маура пришло в голову именно так назвать родившуюся девочку, и как много это, должно быть, для него значило [1].
* * *
Наступила хорошая пора, продолжавшаяся месяца три. С раннего утра я работал в поле наряду с остальными парнями из окрестных имений. В первые недели после родов жены, когда меня целыми днями не было дома, Маура помогал ей во всем, купал Эль-Нор и пеленал ее, и шел к ней ночью, когда она плакала, чтобы дать молодой матери отдохнуть.
Вопреки моим увещеваниям, с началом сенокоса Маура так же выходил на работу ни свет ни заря, в оставшееся время еще успевая переделать кучу дел по хозяйству.
Как-то после полудня, когда все жарче припекало солнце, мы двинулись назад с полей. Идущий впереди мужик вдруг остановился, наклонившись. Остальные тоже сгруппировались, заслонив от меня то, что привлекло их внимание. Протиснувшись сквозь небольшую толпу, я узнал в лежащем посреди песчаной тропинки своего хозяина. Он едва пришел в сознание, когда присевший рядом мужик похлопал его по щекам и потряс за плечи. Я тут же подбежал, приподнимая его голову и тревожно воскликнув:
- Что с вами?
- Воды... – попросил он потрескавшимися губами.
- У кого-нибудь есть вода? – обернулся я к стоявшим вокруг.
По рядам прошел шорох, и кто-то передал потертую флягу.
Маура пил жадными глотками, потом вытер пыльный лоб и сам, покачиваясь, поднялся на ноги.
- Спасибо, - он вернул флягу ее владельцу, и, не желая больше привлекать к себе внимания, направился к нашему имению.
Остальные рабочие, посудачив еще немного, тоже разбрелись по домам, толпа быстро рассосалась.