Маура рассмеялся при виде моей сконфуженной физиономии.

- Да не переживай ты так! Природа сама решила, кому кого можно есть, так что ты лишь выполняешь свое предназначение.

Некоторое время мы сидели молча, и я по привычке играл с острыми деревянными палочками, которые прилагались к блюдам.

- Вы... жалеете о том, что не остались учиться? – тихо спросил я.

- Всего обо всем не узнаешь. Но я ведь полный дурак, Баназир. Не видел того, что у меня под носом, и в итоге опять все испортил.

- Вы самый мудрый человек на свете! – с жаром и уверенностью сказал я.

- Ох, Бан... – он покачал головой, улыбаясь и кладя свои руки поверх моих. – Может, я все-таки кое-что узнал, не менее важное. Или даже более. Спасибо тебе за это.

- Мне?! – не поверил я. – За что?

- Без тебя я бы так и не узнал, что такое... смеяться, плакать. По-настоящему. Я... повторял, с детства делал все, как остальные. Но не знал, что чувствовать. Не знал...

Пусть я и не понимал до конца, о чем он говорит, но его благодарность была для меня самым большим даром, о котором я только мог мечтать в своей жизни.

Тем вечером мы сидели рядом на кровати в его комнате.

- Смотри, какой подарок от Аргона, - он подал мне круглый плоский предмет.

Несколько тонких деревянных пластинок были прикреплены одна поверх другой, так, что каждую из них можно было свободно поворачивать вокруг своей оси. На поверхности пластинок были выбиты аккуратные зубчатые дырочки.

- А что это такое, хозяин?

- Сейчас покажу.

Уже стемнело, и Маура подвинул пучок кристаллов на подставке так, чтобы свет от них падал на противоположную стену.

Он вертел перед собой кружок, и тени от дырочек создавали на светлой поверхности стены причудливые точечные сочетания.

- Это те самые узоры, которые звезды образуют на ночном небе, - увлеченно объяснял он. – У каждого – свое название. Вот это, например...

Я слушал во все уши, но названия созвездий не запомнились мне. Мне запомнился его тихий глубокий голос, и знакомый с детства чуть вздернутый кончик носа, и поворот головы, и легкая улыбка в приглушенном мерцающем освещении.