- Нет. Это уже не поможет.

- Почему же вы... и с Аргоном такие на вид разные? – сглотнув слезы, я задал еще один мучивший меня вопрос.

- У него... наоборот, - он поднял на меня глаза. – То есть, отец – человек, а мать – чужачка. Наверное, это влияет... Вот с Трагальдом мы были больше похожи.

- С Трагальдом? – машинально переспросил я, чувствуя, как голова идет кругом от этих немыслимых откровений, сыплющихся на меня одно за другим.

- Да. Ты же помнишь, что он говорил в тот самый первый вечер в пещере. Хоть ты и не верил... Они – единственные серколлир, которых я встречал. Да и я до последнего не хотел понимать, что это такое. Не хотел... Прости, что я на тебя все это обрушил.

- Нет... нет, - помотал головой я. – Я же сам во все ввязался... Вы столько раз пытались меня уберечь...

- Не уберег, - сокрушенно прошептал он, приобнимая меня за плечи и притягивая к себе. Его рука поглаживала мои волосы, и я позволил себе склонить голову на его грудь.

У меня не было иного выхода, кроме как смириться с горькой и странной мыслью: на этом острове, посреди огромной массы воды, вдали от привычного деревенского быта, я был единственным человеком. Единственным.

Эта правда давно уже подстерегала меня, но я тоже изо всех сил избегал думать обо всем этом и признавать для самого себя реальность происходящего; хотя у меня было уже слишком много свидетельств того, что принадлежность моего хозяина к этой чужой расе не ограничивалась лишь чем-то духовным, нематериальным, неосязаемым, как мне хотелось верить, а была вполне конкретной и ощутимой. И это его внезапно обнаружившееся родство с Эль-Ронтом было последним веским доказательством, что между ним и мной пролегала бездна. Не только из-за разницы в умственных способностях и талантах; не только из-за богатства и положения в обществе...

- Вы... не такой, как я, - вслух заключил я, не поднимая головы.

- Разве? – переспросил он. – Я кажусь тебе другим?

- Я... не знаю.

- Посмотри мне в глаза, Бан. Посмотри глубже. Разве я для тебя чужой?

И я смотрел в эти знакомые с детства глаза, в которых отражались теплые летние дожди и серые осенние грозы; такие привычные и родные усталые глаза, и темные круги под ними, и ранние морщинки по краям век от частого смеха, а во взгляде все та же всепроникающая, лучащаяся искренность...

Какими бы значительными ни были различия меж нами, из каких бы далеких далей ни прибыли когда-то на нашу Землю предки моего хозяина, он оставался для меня прежним – любимым. Ничто не могло этого изменить.

Протянув руку, я прикоснулся к его лицу, и он удержал мои пальцы на своей щеке, накрыв их ладонью.