Рано или поздно... Но это было слишком, слишком рано.

Он приблизился, успокаивающе положив руки мне на плечи. Мне было стыдно, что он утешает меня, когда должно быть наоборот. Я не оборачивался.

- После обеда я тебе покажу, как здорово на песке рисовать, - с улыбкой в голосе сказал он. – Еще можно из песка отличные крепости строить, надо проверить, стоит ли еще моя с прошлого раза. И я совершенно забыл про ту раковину, которую обещал тебе. Сейчас принесу.

Некоторое время прождав его возвращения, я не выдержал и тоже прошел в соседнюю комнату.

Я оторопело смотрел на хозяина, без сознания лежащего на полу. Потом что есть силы стал звать на помощь, пока кто-то из проходивших мимо чужаков не услышал меня. Он донес Маура до кровати и быстро удалился.

Пришедший Эль-Ронт ни о чем не спрашивал, только коротко сказал мне:

- Подожди снаружи.

Мимо меня в комнату проходили чужаки, один из них нес что-то, другой катил перед собой небольшую тележку.

Наконец меня пропустили к нему. Сев у кровати, я тихонько позвал его по имени, как делал только в тех случаях, когда был напуган до полной потери обычного восприятия окружающего. Последний такой раз был в темной каморке, где я нашел хозяина после его стычки с восточными солдатами. Тогда я так боялся, что он не проснется. Но то место будто подходило для трагического исхода – зловещий полумрак, пыль и сырость. А здесь, на острове – светло, ясно и чисто. Разве может здесь такое случиться?..

Заплакав от бессилия, я взял его руку в свою широкую мозолистую ладонь и осторожно погладил худые пальцы. Его кожа была все такой же приятной на ощупь, хотя в самой руке уже не чувствовалось той железной силы, которая всегда поражала меня. Но пальцы были теплыми, и только это успокаивало. Он проснется и посмеется над моими страхами, и опять скажет: «Все в порядке, прости, что напугал тебя». Конечно, именно это он и скажет. Именно это...

Я жаждал оставить все пережитое позади, как страшный сон, и оказаться с ним снова в Сузатт, в родном имении. И чтобы хозяин, как прежде, спрыгивал утром с кровати, энергично потягиваясь гибким мускулистым телом, и улыбался мне веселой, а не измученной улыбкой. И чтобы легкий теплый ветер влетал в окошко, а в поле за краем имения поднимали головки первые цветы, тянущиеся к ласковому солнцу...

Медленно я поднял глаза, смутно надеясь увидеть то, к чему стремилось мое сердце. Но перед взором снова была лишь голая стена из мерцающего белого камня. И в ушах вместо щебета птиц и жужжания пчел стоял лишь тихий шелест волн, накатывающихся одна на другую в бесконечном унылом танце.