— Почему? — искренне удивился я, оторвавшись от созерцания удивительной картины того, как настоящий мастер лепит на пробу варианты кружев, на каждое из которых у меня уходила бы неделя проектирования. — Ведь в этот раз я принёс работающий… прототип.

— Здесь нет той красоты, что была в прошлый раз, — пояснили мне. — Чуда. Свет без источника света, помнишь?

— Госпожа, — я потерянно опустил руки. За кого она меня принимает? — Я же не демиург. Я могу или понимать, как оно работает — но тогда это не будет чудом. Или попросить магию оформиться в чудо — но тогда я не буду знать, как оно устроено. Иначе ничего не получится.

— Ты стал понимать чуть больше, — произнёс голос, впервые с начала беседы немного потеплев. Кружево перед нами приняло окончательный, изящный вид. — Если найдёшь волшебную красоту — приноси без раздумий. Её примут всегда.

— То есть это не годится, — пробормотал я.

— Для одного раза годится, — успокоил голос. И добавил с лёгкой иронией: — Ты же не думал, что получить постоянный пропуск будет столь легко?

— Теперь я знаю больше, — кивнул я и улыбнулся.

Меня «тормошат». Значит, нужно просто сосредоточиться на том, чему меня пытаются научить. Ничего, идей на новые заклинания я накопаю. Знать бы только, какие из них… наделены красотой в их глазах.

— «A’yine», — внезапно произнесла палочка у меня за ухом.

Окрестности полыхнули магией, и в стороне от нас появился изящный овал ростового зеркала. Магическая вспышка на миг осветила собеседницу, и… исчезать полупрозрачная фигура не стала.

Одежда из нескольких, сложным образом намотанных на тело больших кусков ткани. Никакой выкройки этот фасон не предполагает, а ткань вместо этого в нескольких местах закрепляется крупными изящными застёжками. Древнегреческие статуи «одеваются» похожим образом. Лица женщины видно не было — его полностью скрывал глубокий капюшон. Одеяние было одноцветно-белым.

— «Speculum» его второе имя, — произнесла собеседница. — Не забудь передать его людям.

— Конечно, госпожа, — поклонился я и… замер.

Эта её просьба — приносить сюда красивые идеи… Как всегда, совершенно не вовремя, меня озарила ещё одна догадка. Спустя два долгих года мучительного и досадного непонимания, очередной, очень важный кусочек мозаики встал на своё восхитительно прекрасное место.

— Дети, — пробормотал я ошарашенно.

Неужели так просто?

Все эти бесконечные «Уши в груши» и «Волосы в клумбу»… Я поднял глаза и посмотрел на собеседницу в простом хитоне и пеплосе. Не было никаких «по пьяни», «по приколу» и «им больше заняться нечем».