— Ой, дурак, — прошептал Макс, — беги, росомаха хренов.

— Что-о? — протянула Ната, — Ах, ты!

Веточка в её руках больно хлестнула Костю по локтю, которым он еле успел прикрыть глаза.

— Ната, Ната! Да погоди ты, Ната, чтоб тебя! Да не говорил я, что ты толстая! — отбивался от агрессивной ветки Костя.

— То есть не говорил, а подумать, подумал? — не унималась друидесса.

— Да нет, конечно. Не думал и не говорил, вон у Макса спроси! — убедительно произнёс Костян, уже ощущая, как нащупал брешь в логике подруги.

— Вообще-то, когда Костян захотел со мной поговорить на тему толстой Наты, я отказался, — донёсся голос Макса с дерева.

— В смысле? — не в силах понять, что сейчас сказал его друг, или может быть уже бывший друг, пробормотал самбист.

— Значит поговорить хотел? О! Толстой! Нате! — глаза девушки зажглись зелёным пламенем.

— Вот ты урод, Максимка, — крикнул Костян, бросаясь в лес.

— Не будешь в следующий раз моему энту голову отрывать, — крикнул Макс вслед своему другу, за которым нёсся рой ос размером с кулак.

«Ну вот не дура ли?» — бежал и думал Костя, — «Чего это её вожжа под хвост ударила? Давно уже такие истерики не закатывала. Эх, волнуется значит сильно. А если волнуется, значит есть о чём».

Подбежав к ручью, Костян, не замедляя движения, рыбкой нырнул в прохладную воду. Рой ос, бессильно покружив над водной гладью несколько минут, разлетелся по лесу, на лету превращаясь в обрывки листьев. Выждав для приличия ещё пару минут, парень выплыл на берег и сделал медленный вдох.

Он не уставал поражаться способностям своего тела: бежать весь день без остановки, пробыть под водой пять-семь минут, увернуться от стрелы, пущенной чуть ли не в упор, — всё это для него стало привычно, но вдобавок появились сотни странных желаний. То ему хотелось почесаться рогами о ствол дерева, то протяжно завыть, то замереть и подкрадываться к ничего не замечающей жертве, то взмыть в небо и парить под облаками.

Подчас фантомные желания наслаивались друг на друга, разрывая сознание парня. Чувствуя, что теряет себя, свою личность, он старался всё чаще проводить время с друзьями, находя успокоение в дружеской перепалке. Также помогали комплексы самбо. Найдя себе развлечение в виде обучения молодых эльфят азам советской боевки, Костя чувствовал себя значительно лучше. Будто он смог крепко вцепиться в якорь, который удерживал его, не давая пропасть в урагане проносящихся мимо событий.

Не торопясь идя обратно к опушке, Костян раз за разом проигрывал в памяти короткий диалог, свидетелем которого он был вчера: