— Хотите создать легенду?

— Именно, — оскалился в широкой многозначительной улыбке Шульц.

— Я подумаю над этим, — пообещал Зеленский. — Еще один вопрос, последний.

— Слушаю вас?

— Вы и об этой нашей беседе знали? Хотя нет, не отвечайте ничего. Забудьте — ничего не хочу знать, — Зеленский развернулся и, не прощаясь, вышел из кабинета.

Борис Фролов (Сташевский) Чтобы вернуться…

Борис Фролов (Сташевский)

Чтобы вернуться…

В кабинете главы Совета было душно. Кондиционер работал отвратительно.

Фролов оттянул воротничок комбинезона и побродил по кабинету. Браун где-то задерживался, и Фролов уже изнывал от ожидания. Меньше всего ему сейчас хотелось беседовать с Брауном. Глава Совета появился в дверях, когда Борис в двадцатый раз пересек кабинет от окна до стены и обратно. Следом за Брауном в кабинет вошел Зорин.

— Прошу прощения, господин Фролов. Меня задержали дела. Присаживайтесь.

— Простите, советник, но я хотел бы отдохнуть. У меня был крайне трудный и напряженный день.

— Хорошо, не буду вас долго задерживать, — Браун прислонился к столу и уперся ладонями в него. — Благодарю вас за отлично выполненную работу, господин Фролов. Вам будет выписана высокая премия сверх вашего основного жалования.

— Благодарю, — сухо ответил тот.

— Все прошло как нельзя лучше. Даже блестяще!

— Вы так считаете? — Фролов начинал злиться.

— А вы нет?

— Вы склонны полагать, советник, разрушенную личную жизнь двоих людей блестящим исходом? Почему я не был поставлен в известность о планируемом тесном контакте меня и Бельской.

— Мы не думали…

— Не делайте вид, советник, будто все это произошло случайно. Я не хуже вас знаю, что в нашей конторе не бывает ничего случайного. Вы все прекрасно знали, и также знали не хуже меня, что я бы на это не пошел.