Да, Ника помнила и жуткий голод тех лет. Когда убивали за краюху хлеба. А родственники умерших от голода судились с другими, теми, кто пытался съесть покойника. Мотивируя тем, что раз это их родня, то они и должны употреблять тело в пищу.

Девушка вздрогнула от омерзения, вспомнив, через что ей пришлось пройти в детстве. И что она постаралась забыть всеми силами.

Брюнетка помнила и внезапно пришедшее изобилие, когда заработал первый синтезатор в бараке. Когда люди хапали столько еды, сколько могли унести. И умирали от обжорства. Казалось бы — вот оно, жизнь налаживается! Живи, ешь, пей… но в меру! Все хорошо в меру! Но нет же! Даже благо человечество умудрилось превратить себе в погибель.

Как бы то ни было, но тогда, пятнадцать лет назад, Павлов спас людей от неминуемой голодной смерти. Так, стало быть, он — герой? И имеет ли Ника право противиться своему участию в Эксперименте, даже если сама никогда не выберется с «Зари-97»? Если Эксперимент будет стоить ее жизни? Чего стоит одна жизнь, даже ее собственная, в сравнении со Всеобщим Благом? Процветанием всего рода людского?

Так вопрос, кто же она — оригинал, или дубликат, превратился для Одинцовой в вопрос, скорее, спортивного характера.

И времени на нахождение ответа у Ники было более, чем предостаточно. Никто не пришел и на следующее утро. И через день. По крайней мере, девушка, лишенная ориентиров, считала, что прошло уже два дня. И еще через день.

Все это время она подпитывала мозг глюкозой, добывая его из сладких булочек, тортиков и кексиков, которыми пленницу щедро снабжал 3D-принтер. Надев юбку, философ почувствовала, что она не сходится. Это ж как надо было отъестся!

Давно, в детстве, получив доступ к разным вкусностям из синтезатора, тощий ребенок тоже быстро набрал вес. Девочка превратилась в шарик. И это было нормально — все дети располнели на бесплатных сладостях, сыпавшихся из чудесной машинки.

Но Нику, в памяти которой были живы картинки из старых книг и журналов, где все люди — красивые, стройные, а девушки — грациозные и утонченные, собственная полнота ужаснула. И она занялась гимнастикой. Так Одинцова превратилась в, если не самую красивую, то одну из самых красивых женщин Паргарда. И уж точно — умнейшую. Сочетание, которое открывало все двери! Чем она и воспользовалась, чтобы стать той, кто есть сейчас.

Брюнетка яростно сорвала с себя юбку и упала на пол, сделав полсотни отжиманий. После — принялась за приседания, пресс, растяжку… и, закончив упражнения, рассмеялась!

Да, она — это она! Все та же Ника Одинцова! Ее суждения, оценка жизни, остались неизменными. Ей нравится все то, что нравилось прежней Одинцовой. И бесит все то же самое.