– Поэтому как всегда, их полчища и пошли на нашу матушку Россию, – продолжал лектор.

– И наша обязанность, как всегда встать на её защиту. – Не посрамим наших предков, как и они разгромим захватчиков.

Нет лектору, не должны предъявить антиправительственную пропаганду, наоборот он сделал то, что должны делать замполиты. Вдруг дверь открылась, и к полковнику

проскользнул человек в форме, который начал шептать что то на ухо замполиту, тот переспросил, потом резко поднялся и проговорил торжественно.

– Товарищи, Фельдмаршал Паулюс, и его армия сдались!

Что тут началось, все по вскакивали с мест , послышались радостные крики .

Я бы не удивился, если бы это происходило на улице, то кто не будь, начал палить в воздух, из личного оружия. Естественно, занятия были на сегодня закончены.

Было всего лишь одиннадцать часов, и мы покинув здание военной академии, думали

чем заняться, машина за нами должна была прибыть, не раньше половины второго.

– Может пойдем в ресторан, и отметим победу под Сталинградом, – предложил я.

Николай слегка смутился, не зная что ответить. Я понял, что смущает капитана, денежный вопрос. В ресторанах такие цены, что всего его денежного довольствия, хватит лишь на одно посещения заведения.

– Угощаю, хлопнул я его по плечу.

Но в ресторан, мы так и не попали. К академии подкатил наш виллис, и из него выскочил

наш особист. Увидев, кинулся к нам, он очень сильно был чем то взволнован.

– Что случилось? – спросил я обеспокоено.

И не ошибся. Утром в часть заявился генерал – майор, и предъявил приказ, о том что наша бригада переходит в его подчинение, точнее вливается в его бригаду, недавно понесшую в боях, большие потери, чуть ли не девяносто процентов личного, и технического состава.

Я понял, что ехать в бригаду, или в штаб резерва танковых войск, что то требовать и доказывать бесполезно. Мне нужен был телефон, и я пошел опять в здание академии.

*****

Хозяин, был в хорошем настроении, набив свою любимую трубку он раскурил её, потом хитро прищурившись посмотрел на своего наркома.

– Что еще тебе, Лаврентий? – я же вижу, хочешь что то еще сказать.