Гусев развернулся и шагнул в ванную. Ванная была просторная, не миниатюрная. Но без стилизации. Вот биде, вот унитаз, вот раковина, и вот ванна, глубокая. Возле ванны на полу, в цветастом бархатном халате, лежала в неестественной позе Валька. Гусев шагнул к ней. Поезд слегка качнуло, и он оперся левой рукой о стену ванной. Присел над Валькой. На шее у Вальки были синяки. Она не дышала. «До того, как вы сели в поезд». До того, как он сел в поезд, Валька была жива.

Гусев опустился на пол и положил пистолет рядом с собой. Сколько он так просидел – он не знал. Ему захотелось отодвинуть Вальке край халата и поцеловать ее в коленку. Он передумал. Вальки здесь больше не было. Было напоминание о ней, и все.

Гусев встал, подождал, пока восстановится кровообращение в затекшей ноге, и вышел из ванной. Поезд шел медленно, похоже по инерции, и замедлялся все больше.

Гусев вышел из спальни в гостиную, попробовал еще раз ручку. Заперто. За окном была степь. Он подошел к боковой двери, через которую входят пассажиры – тамбура в специальном вагоне не было. Рядом с дверью наличествовал кран, и ни на нем самом, ни над ним, не было написано ничего об аварийных ситуациях. По мысли инженера, богатые умнее бедных и сами догадаются, какая ситуация аварийная, а какая нет. Гусев повернул кран, и дверь отъехала в сторону. Поезд шел медленно – можно было безболезненно спрыгнуть на землю. Гусев ступил на подножку и, держась за поручень, высунулся из поезда. Впереди виден был плавный поворот, рельсы загибались вправо. И Гусев понял, что последний вагон отцеплен, движется по инерции, а сам поезд давно ушел за горизонт.

Он сел на пол вагона, свесив ноги наружу. Вскоре вагон остановился. Гусев спрыгнул вниз и зашагал вдоль полотна на север, к людям.

***

Кравченко долго молчал, а потом спросил:

– Что за Владик?

– Владик?

– А! Дорошин, Владислав Денисович, – неожиданно сообразил Кравченко. – Да, тоже известная личность. Да, повезло вам, Гусев.

Гусев поднял на него воспаленные глаза.

– Я не то хотел сказать, – смутился Кравченко. – Просто … Землемер не знал о камешках. Их на выставку везли, тайно. Типа, прикрытие. Позапрошлый век, частная коллекция. Официально – на самолете. Какие-то стекляшки действительно самолетом везут, для отвода глаз. Эту коллекцию уже раз пять за последние годы пытались украсть. Вот сегодня мы четверых на вокзале скрутили – что-то они там вынюхивали, именно у последнего вагона. Столько хлопот из-за побрякушек. Там, на станции, – он махнул рукой на север, – ждали, пасли. Худшие ожидания оправдались – пришел поезд без последнего вагона. Ну, железнодорожникам, конечно же, велели молчать, и обратились к нам. Если бы не камешки, здесь была бы полиция, Гусев. Пистолет ваш, Гусев. И наверняка на стакане с водой ваши отпечатки.