– Наверное именно так мне и следовало поступить.

– Что ж не поступили?

– Я бы перестал быть самим собой, и она бы это поняла. Дура пустоголовая, ничего не понимает, хоть ты тресни, а это – поняла бы.

Кравченко повел бровями. Довод не показался ему убедительным.

***

Поезд отошел от станции, и Гусев, сунув билет во внешний карман пиджака на случай встречи с проводником, направился по вагонам в конец поезда. Он был холоден, трезв, внимателен к деталям, и готов ко всему. Атас и шик-модерн поезд летел на дикой скорости через степь, по прямой на север, в гармошках между вагонами шумело и грохотало оглушительно. Дойдя до последнего вагона, Гусев проверил под пиджаком пистолет, оправил пиджак, и открыл дверь.

Интерьер вагона напоминал удлиненную гостиную, вычурно стилизованную под восемнадцатый век. За массивным столом, со стаканом виски в руке, сидел толстый Владик. Перед ним стоял открытый ноутбук. Рядом с Владиком возвышался охранник, которому Владик что-то показывал на экране ноутбука – что-то смешное, наверное – охранник улыбался. Оба подняли головы и воззрились на Гусева. Позади них – перегородка с дверью, ведущая, следовало думать, в спальню.

Гусев шагнул в вагон. Дверь за ним закрылась, и в этот момент ему к затылку приставили пистолет.

– Не шевелись.

Второй охранник, обладатель пистолета, развернул Гусева, подтолкнул его к стенке, обыскал, вытащил оружие из-за пояса Гусева, снова развернул его, и довел до стола.

– Присаживайтесь, Гусев, – сказал Владик, указывая на свободное кресло.

Гусев сел.

– Что скажете, Гусев? – спросил Владик, и в голосе его слышалось разочарование.

– Где Землемер?

Владик покачал головой. И сказал:

– Он сейчас очень занят, встретиться с вами не может.

– Пусть придет. Он в поезде, я знаю.

Владик посмотрел на него укоризненно. Знаю, не знаю. Наивно. Нервы шалят, господин Гусев. И сказал: