– Никакой магии. Если только в той непроглядной части.

– Там не может быть проведен обряд, – поморщился от боли в руке Юайс. – Магия не только не проникает туда, но и не выходит оттуда. Это не годится.

– Ничего, – твердо сказала Гаота. – Все как будто замерли…

– …перед грозой, – прошептал Юайс. – Во дворе Храма? Внутри Храма? На верхнем ярусе?

– Везде проверяли, – сплюнул Буил. – И на верхнем ярусе тоже. Я сам поднимался. Пусто! И арестанты все спят себе. Ну хочешь, еще проверим. А ну-ка, молодцы! – Мастер стражи ударил по плечам двух стражников. – Бегом наверх. Поднимитесь по лесам и крикните оттуда, что там?

Застучали сапоги по пустынной с утра площади. Первые лучи солнца осветили яркие краски карусели. Древняя часовня словно обновилась. Потянулись томительные минуты.

– Нет! – появился на краю верхнего яруса стражник. – Тут пусто! Ничего нет!

– Все, – сказал Юайс.

– Ну ладно, – кашлянул Буил. – Если что, я в ратуше.

Простучали по площади сапоги стражников, спустившихся с храма. Налетевший ветер понес к западным воротам пыль. Скрипнула карусель. Гаота поднялась, отошла на пять шагов, обернулась. Юайс, Глума, Дойтен, Тьюв, Фас, Сос, Чатач сидели в ряд на ступенях ратуши, сидели на камне, не подкладывая под себя войлок, и она, отправленная Брайдемом для помощи своему наставнику, ничем не могла ему помочь.

– Город вымазан в крови, – пробормотал Юайс. – Река и шесть улиц.

– Это же еще не большая кровь? – спросила Глума.

– Достаточная для обряда, – сказал Юайс. – Большая должна случиться позже. Если мы ей дадим случиться.

– Ну ладно, – поднялся, отряхнул порты Дойтен. – Жаль, конечно, что Клокс погиб, но что теперь делать… Может, они передумали? Перенесли на другое время. Когда следующая безлунная ночь?

– Кровь собрана, – пробормотал Юайс. – Твоя в том числе, Дойтен. Ее можно хранить месяц, но не дольше. Сила из нее уйдет. Ты даже не представляешь, сколько силы в пролитой крови.

– Почему же не представляю, – начал убирать в чехол ружье Дойтен. – Шрамы имеются. Вот она только что была, сила эта, и уже нет. С каждой каплей улетучивается, как и не было. Что делать-то будем? Скоро уж трактир Юайджи откроется. В этот… час зверя. Так, что ль?

– Так случается, – сказала Глума. – Не все дыры можно заткнуть. Не всех спасти. Что может случиться хуже того, что уже было? Говорят, все слуги Дайреда бродили по земле, властвовали над людьми. Все тени Дайреда правили королевствами, а он сам так и не проник сюда. Ты же еще не сломал свой меч, Юайс?

– Еще нет, – пробормотал он, поднял голову и посмотрел на сияющий в лучах солнца золотой круг на колокольне. – Пойми. Восемь лучей. Рисунок. Не тот, что расчертил весь город. Это только для жажды, а для того, чтобы ткань Талэма стала тонка, нужен обряд. И этот рисунок должен где-то быть. Он должен проявлять себя. Его должно быть видно!