– Он сам стал заложником, – вздохнула Хила. – Теперь мы не скоро его увидим.

Тис кивнул и вышел на верхний уровень средней башни. Айран смотрел куда-то на юг или на юго-восток. Скрипя снегом, который продолжал кружиться в воздухе, придерживая перед собой забинтованные кисти рук, Тис подошел к воину.

– Что там?

– Да вон, – махнул рукой Айран. – Бегут четверо. Но далеко еще, не могу рассмотреть. Наверное, со стороны Белой Тени. Но почему пешком? Кто это?

– Джор, Гаота, Дина и Йора – ответил Тис.

– Мать твою, – удивился Айран. – Кажется, точно. Три девчонки и парень. Да у тебя зрение лучше, чем у меня!

Часть третья Дыхание и передышка

Часть третья

Дыхание и передышка

Глава двадцать первая Предчувствия и предвестия

Глава двадцать первая

Предчувствия и предвестия

Весна наступила внезапно. Еще вчера над Медвежьим урочищем кружила метель, заметая снегом и скотный двор, и домик старика Тида, который ежедневно после занятий упрямо отправлялся через четыре предела в привычное обиталище, и вот вам – на небосвод выкатило солнце и стало поблескивать и припекать. Сначала наст на заледеневших сугробах крепостного двора обратился в тонкие почти слюдяные пластинки, потом вокруг стволов молодых кедров в лесу Орианта образовались едва приметные ямки, а еще через неделю осели снежные валы по всей округе, а на первых проталинах расцвели снежные цветы.

Однако ни Гаоте, ни Йоре, ни Дине, да и никому из Стеблей было не до весны. У них начались итоговые испытания и зачеты. Ученики второго потока, которые все еще пребывали в упоении приютской вольностью и легкостью первого года обучения, посмеивались над озабоченными лицами старших и над нешуточным беспокойством в их глазах, а Дина терла виски и шипела, что пятнадцать учеников первого потока на восьмерых наставников, не считая занятых в обучении мастеров, – это слишком жестоко. Вот будут проходить испытания сразу с полсотни воспитанников, тогда хоть дыхание удастся перевести, а при пятнадцати учениках по-всякому на каждого приходится по половине наставника или по два ученика на испытателя. Ни отбежать в сторону, ни подсмотреть заготовленную подсказку, ни пожаловаться на плохое самочувствие – тут же отволокут к Хиле, исцелят и сразу же отправят обратно за ученический стол.

Гаота слушала подругу и то и дело посматривала на тюремную башню. Где пятнадцать учеников, там и шестнадцать. Но шел уже второй месяц, как самая младшая ученица из их потока – Йока – находилась под надзором в тюремной башне. Правда, как говорила та же Пайсина, с некоторыми уточнениями – и на тюрьму изнутри башня была непохожа, и в соседней с Йокой комнате жил безвылазно под тем же общим замком сам Гантанас, да и стражник Крэйн перестал выходить из этой башни даже затем, чтобы размяться на весеннем воздухе. Только Хиле было дозволено заглядывать в башню по несколько раз на дню – то отнести завтрак, обед или ужин, то какие-то снадобья для поддержания здоровья Гантанаса или Крэйна, то просто так, чтобы Йоке было не так одиноко без привычной приютской суеты.