– Кто его послал за нами? – спросил Тис уже на соседней улице, куда как менее многолюдной, хотя стражи и здесь было полно.

– Не тот, кого мы боимся, – ответил, оглядываясь, Синай. – Кто-то из глав воровского Тэра. Точнее из тех, кто остался жив. Тут кланов десять, сразу и не разберешься, но вроде бы приходит время воровских войн. Сразу три атамана лишились голов и всей казны в последние дни. Чуть ли не всю королевскую гвардию вывели на улицы воеводы. Есть чего опасаться. А может и любопытства ради. Просто осторожность. Мы незнакомцы, значит – проглядеть и донести. Или никто не посылал. Чем мельче старатель, тем шустрее из штанов выпрыгивает. Да, за карманами присматривайте. Тут рты разевать не стоит.

– А кого мы боимся? – спросила Мисарта.

– Кого мы боимся, того тут нет, надеюсь, – заметил Синай. – А вот кого опасаемся, полно. Так что…

– Рты разевать не стоит, – продолжил Тис.

– Вот именно, – кивнул Синай и нырнул в очередной проходной двор.

Через полчаса Тис уже был готов запутаться в переплетениях узких и широких улиц, дворов и переулков, но в конце концов троица оказалась на краю небольшой площади, на которую выходило сразу пять улиц, и людей на которой не было вовсе. В центре ее высилась каменная чаща, вырезанная из черного камня, чем-то напомнившая Тису вазу, которую разнесла Йока в центре крепостного двора Стеблей, но только здесь, наполняя небольшой каменный бассейн вокруг изваяния, из нее медленно сочилась кажущаяся черной в вечерних сумерках вода. Но главным было другое – не только ваза и бассейн, но и мостовая самой площади, и мостовая уходящих с нее улиц, и даже стены мрачных домов, составляющих ее границы, тоже были черными, словно после разрушения черной башни Мэйласа и строительства Черного храма осталось слишком много особого кирпича.

– Черный Круг? – вытаращила глаза Мисарта.

– Тсс, – прижал палец к губам Синай, придерживая девочку за плечо возле угла ближайшего дома. – Площадь называется Площадью Черной звезды, хотя, что в ней звездного, мне непонятно. Нам сюда.

Он повлек детей за собой в глубину одной из улиц, но прошел по глянцевым камням недолго, не более сотни шагов. Постучал в узкую дверь, дождался скрежета ключа и повел детей по узкому коридору вслед за неясной тенью со светильником в руках, пока и они, и он не оказались в большой комнате с высокими потолками. Посреди комнаты стоял окруженный лавками стол, на котором помаргивали язычками пламени три светильника. По стенам располагались лежаки. Их было не менее десятка. Правда, ни белья, ни подушек на них не оказалось, хотя в изголовье каждого лежали сложенные шерстяные одеяла. На табурете у входа стояла кадушка с водой. Во всяком случае, на доске, что ее накрывала, поблескивал испариной медный черпак. Окон в комнате не оказалось, хотя воздух не был спертым, наверное, где-то в высоких стенах имелись отдушины.