— Садись вон там! — визжит Никколо.

— Все будет о'кей!

Пилот направляется к дороге, она на расстоянии всего лишь нескольких метров, но тут из-за поворота выскакивает мчащийся на полной скорости грузовик.

— Осторожно!!!

Желая избежать столкновения, пилот делает отчаянный поворот. Ему это удается. Почти… Малый винт попадает на керамическую опору проводов высокого напряжения. Страшный скрежет. Побледневшая шея Заккарии.

— Господи Иисусе!

Вертолет теряет устойчивость, он дергается будто раненный зверь.

Охранник бросается к двери. Заккария отчаянно рвет ремни безопасности. А у меня уже свободные руки. Среди вращающегося мира замечаю синеву воды. Прыгаю… Лечу. Долго. В воду вхожу ногами, словно бьюсь о бетон. Поверхность захлопывается надо мной. Чувствую боль в барабанных перепонках. Ничего, это не страшно, только бы не потерять сознание. Открываю глаза. Солнечный свет виден едва-едва. Вверх, вверх… Выплываю, захлебываясь. Из носу капает кровь. Я жив! Вода чертовски холодная, но это ничего. Чуть пониже дороги, посреди обрыва, я вижу гейзер огня в том месте, куда вонзился вертолет.

— Adio, дон Никколо! За все большое спасибо.

Рядом со мной, фыркая, будто простуженный морж, выплывает Франко. Он водит по сторонам глазами с полопавшимися сосудами, регистрирует картину катастрофы, потом поворачивается ко мне. "Шофер по мокрой работе" рычит, словно буйвол, и плывет ко мне, распахивая воду могучими ударами мускулистых лапищ.

Сам я неплохой пловец, опять же, у меня небольшое стартовое преимущество, но, проплыв всего лишь полсотни метров, я вижу, что он меня нагоняет. Чтобы сбежать, ни малейшего шанса. А если драться? На правом запястье у меня до сих пор болтаются наручники. Когда бандит подплывает поближе, что было сил бью его по багровой роже, потом хватаю в поясе и тащу вниз. У меня перевес в неожиданности. Перед атакой, я набирал воздух в легкие, а он — нет… Какое-то мгновение питаю какую-то надежду. Так что с того, Франко с детской легкостью освобождается от моих объятий. Он наносит мне удар, после которого мне делается плохо, и выплывает на поверхность. Теперь он перехватывает инициативу. Его лапища гориллы опутывают меня, душат, я теряю воздух… Понимаю, что это конец…

И тут над нами раздается металлический, усиленный эхо голос:

— Полиция! Прекратите борьбу. Черт подери, прекратите драку!

23. Неожиданное изменение в судьбе

23. Неожиданное изменение в судьбе

Насколько же велика была радость сотрудников полицейского поста в Гиффе, когда оказалось, что один из несостоявшихся утопленников, это разыскиваемый мультимиллионер Гурбиани, а другой — это его шофер, вероятный сообщник преступлений шефа. Радость была огромной, только краткой. Оказалось, что местные функционеры, всю жизнь мечтающие о деле, побольше чем кража козы из сексуальных побуждений или же незаконных занятий нудизмом на диком пляже рядом с кладбищем, не имели права нас даже допросить. Им было приказано незамедлительно доставить задержанных в ближайшую Вербанию, откуда уже нас должны были забрать посланники прокуратуры из Розеттины. В общем, меня закрыли в камере-одиночке, с уважением, надлежащим кому-то типа Ганнибала Лектора или Ли Харви Освальда… А как я себя чувствовал? Был спокойным и согласившимся с судьбой. Все закончилось. Я уже ни от кого не удирал. А кроме того, наконец-то у меня появилось время, чтобы обдумать кое-что, попытаться собрать элементы всей головоломки.