– Хенде хох! – приказ одного из бойцов лязгнул металлом, а в затылок Кацуёри упёрся холодный ствол автомата. – Шнель!

Охранник нарочито медленно поднял руки вверх и незаметно стрельнул глазами по сторонам. Время настало…

Снег – это замёрзшая вода. Снег тонким, просвечивающим покрывалом устилал всё вокруг. Он хрустел под ногами бойцов в МПД, превращаясь в грязную и подтаявшую кашицу. Он был послушен воле телохранителя, пусть и не так, как это было бы, окажись поблизости хоть один водоём.

Снег – это вода…

Крохотная лужица позади телохранителя едва слышно хлюпнула и текуче переместилась, затекая под выставленную вперёд ногу бойца, держащего телохранителя на прицеле. Словно разросшаяся в миллионы раз амёба, лужица выбросила с десяток ложноножек и обхватила ими ступню – тонкие струйки подтаявшей воды просочились сквозь крохотные щели, проникая под композитную броню защиты, и разом вонзились в плоть, закручиваясь подобно сверлу и с лёгкостью преодолевая защиту комбинезона…

Такихиро отчаянно пытался встать, но усиленные экзоскелетом удары ногой раз за разом швыряли его обратно лицом в грязь – противник бил умело и жёстко, бил в голову, сбивая концентрацию и методично лишая самурая «доспеха духа».

– Ауфштейн, швайне! Ауфштейн! – приговаривал он, смеясь над безуспешными попытками Такихиро. – Ауфштейн! Шнель, швайне, шнель!

Изгвазданное и мокрое кимоно неприятно липло к телу. «Доспех» периодически всё же спадал, буквально на доли секунды, но этого с лихвой хватало, чтобы измараться и промокнуть. А липкая одежда сопротивлялась попыткам незаметно извлечь сокрытый под ней кинжал.

Гортанный крик боли отвлёк внимание издевающегося над пленником бойца – голова в шлеме-многограннике повернулась в сторону источника звука, и пальцы самурая, получившего краткую передышку, наконец-то сомкнулись на плоской рукояти короткого танто.

Выдернув его резким движением, Такихиро одним коротким ударом вонзил его в землю, на выдохе напитывая бахиром сплетенную конструкцию «техники».

Земля под ногами сквернословившего немца мягко разошлась, пропуская длинный и толстый клинок прямого обоюдоострого меча. В свете одинокого фонаря тускло сверкнул металл молнией ударившего из недр оружия – пехотинец, нанизанный на клинок, словно насекомое на булавку энтомолога, засучил конечностями, агонизируя и захлёбываясь хлынувшей изо рта кровью.

Не медля ни секунды, Такихиро плавно сместился в сторону, выдергивая кинжал и серией коротких и мощных тычков вывел из строя экзоскелет ещё одного бойца, что попытался встать у него на пути.