Троица замолчала. Хуната словно того и ждала: вышла на крыльцо, как только окончился разговор. Окинув взглядом лентяев, ведьма проворчала:

– Чего расселись? Дела сделали?

– Исполнили в лучшем виде, – подскочил Игун и поднял корзину.

– Несите всё в дом, а потом ступайте мыться.

В тоне Хунаты не было особой строгости. Бэюм верно угадал, что сёстрам нужно было время наедине. Когда орон увидел супругу, та улыбалась и прятала раскрасневшиеся глаза.

Хуната распорядилась, что куда ставить, после чего сказала Бэюму:

– За водой ходил, видел запруду?

– Да.

– За ней можете вымыться. Ступайте, пока мы приготовим поесть.

Глава 33. Неспелые сливы

Бэюм отвёл товарищей к нужному месту. Расщелина разделилась на два рукава – ручей стекал в правый. Там вода скапливалась в низменности, образуя небольшой пруд, до того чистый, что видно каждый камень на дне. Над прудом возвели широкий пирс, с которого удобно набирать воду или рыбачить.

Водоём блестел в свете солнца, хоть пышные кроны и пытались заслонить светило. На краю ущелья росли гигантские деревья, пронзающие корнями камни и свешивающие их над прудом. На торчащих корнях гнездовались птицы, заполняющие карстовый колодец щебетом. Пернатые всех цветов и размеров порхали над водой неостановимым хороводом.

Троица направилась вдоль берега к дальней части водоёма, отгороженной высокой запрудой. Там вода уходила в узкие протоки, не застаиваясь. Не теряя времени, товарищи залезли в пруд. Вода была ледяной, но это никого не смутило. Ратибор окунулся с головой, смывая въевшуюся грязь и кровь. Когда турич вынырнул, то оторопел, как быстро вода вокруг него сделалась бурой.

Грязь пройденного пути потекла прочь, а Ратибору ещё предстояло вычесать из шерсти репьи, веточки и тополиные почки. Добра нацепилось столько, что хватило бы для открытия небольшой аптеки. Дары леса обнаружились даже в местах, прикрытых рубахой.

Ратибор первым выбрался на берег и уселся обсыхать на разогретый валун. Вода обильно стекала с его бороды и звонко барабанила о камень. Вскоре рядом сел Бэюм. Не прошло и минуты, как на рогах у него расселся целый выводок птиц, возвращающийся каждый раз, когда орон пытался согнать их движением головы.

Дольше всех резвился Игун. Грязь моментально смыло с его чешуи, но дракониду до того понравилось в воде, что выдернуть его не представлялось возможным. Задержав дыхание, он долго плавал у самого дна. Когда Игун вышел-таки на берег, его рогатые товарищи уже обсохли.

Троица направилась в избу. Идущий впереди Игун завертел головой и с мечтательной задумчивостью произнёс: