– У Абриха был талант, но он желал просиживать жизнь здесь, защищая деревню. Мне удалось забрать его отсюда, подарив поселению стражей получше. Под защитой нечисти стало даже спокойнее.

– Помню, для меня это стало последней каплей, – произнесла Нулгина. – Когда ты начала брать учеников, а те…

– Чего ты замолчала, сестрёнка? Да, первые мои ученики умирали в мучениях, потому что я плохо их обучала. Такова уж некромантия.

– Видеть это было невыносимо.

– Настолько, что ты бросила родной дом, отправилась по гиблому тоннелю и шагнула в неизвестность.

Хуната с улыбкой взглянула на Бэюма и, подмигнув тому, резюмировала:

– Надеюсь, оно того стоило.

Повисла тишина, полная лёгких улыбок и потупившейся от скромности Нулгины. Игун поспешил наполнить бокалы. Собравшиеся выпили, и драконид погнал разговор дальше:

– Наслышан, что Вы, Хуната, коллекционируете манускрипты. Когда-то и я этим занимался: собрал несколько редких текстов.

– А мои не просто редкие – они уникальные, – сказала ведьма с добродушной хвальбой. – Я даже не все из них способна прочесть.

– У меня был свиток, посвящённый громословию.

– А у меня есть целый трактат. Я бы назвала его учебником, но здесь нужен знаток, чтобы сказать точно.

– Любопытно было бы взглянуть…

– К сожалению, я слишком хорошо знаю его ценность. Каждая руна в трактате стоит золота.

– Но так и я не всё спустил на сидр.

Хуната улыбнулась и предложила освежить кружки. Когда настало время поднимать тост, ведьма взяла слово:

– Выпьем за примирение. Считайте меня скряжницей с ветхими бумагами, но уж простите мою жадность.

Сидр утешил получившего отказ Игуна. Драконид смирился, что тайны ороницы так и останутся тайнами. А Бэюм тем временем подхватил разговор:

– Да, я бы столько сил ради пергамента тратить не стал. А вот Карфу такое интересно было.

– Судя по имени, – оживилась Хуната, – это голем?