– Выходит, теннис – это как бал Золушки? Любой имеет шанс?

– Ты прав. Умение – вот все, что от тебя требуется. А еще настрой, умственная и физическая выдержка.

Дезмонд начал постепенно различать за завесой из сарказма и защитными механизмами глубинное естество Эйвери, личную систему ценностей. Ему понравилось то, что он в ней увидел.

Он опустил бокал на мраморную крышку стола.

– Хочешь, покажу одну классную вещь?

– Не откажусь.

В задней части дома они спустились по лестнице в подвал, где размещался пустой винный погреб и ряд старых игральных автоматов. Дезмонд прямиком направился в дегустационную, уставленную пустыми дощатыми ящиками. Стены были сложены из срезанного по диагонали кирпича. С потолка свисали старинные фонари.

Эйвери подняла палец.

– В кино в таких местах обычно начинают происходить всякие плохие вещи.

– Что, страшно?

– Безумно.

Дезмонд усмехнулся и подошел к задней стене. Он нажал на кирпич и навалился всем телом на стену. Замаскированная дверь со скрипом отодвинулась, открыв вход на окруженный стеклянными стенками решетчатый мостик.

– Это что, тайная комната, как в «Пятидесяти оттенках»? – спросила Эйвери, осторожно заглядывая внутрь.

– Ты имеешь в виду потайную камеру для наслаждений и страданий? – Он протянул руку, приглашая девушку войти. – Сама увидишь.

Эйвери, переступая через порог, с подозрением покосилась на хозяина дома.

– Корт для тенниса у стенки?

– Прямо под гаражом. Ты в такой играешь?

– Вообще-то нет. Раньше играла пару раз.

– Это то же самое, что езда на велосипеде.

– Ну, конечно.