Поднял голову и разглядел в окне фигуру матери. Когда уходил, закинув на плечо тяжеленный баул, она что-то шептала, кажется, молитву.

Во дворе было пустынно, только дворник шоркал метлою на противоположном конце дома. Ранние часы выходного дня – народ отсыпается: кто после трудовых будней, а кто по привычке, заведенной на каникулах.

Одна мелкая сидела на лавочке, насупленная и вся какая-то взъерошенная, словно искупавшийся в луже воробей. С этой дурацкой красной сумочкой через плечо. Ну вот зачем шестиклашке такой аксессуар, в чем необходимость, что она постоянно таскает ее с собой? Импровизированный пенал для куклы Барби, порванных бус и вкладышей от жвачки Love is?

Сажусь рядом и мы некоторое время молчим, слушая ритм, заданный трудягой дворником: «вшиих-ших, вшиих-ших».

- Обещай, что не будешь никуда влезать, - неожиданно произносит Катька.

Я едва не поперхнулся воздухом, настолько по-взрослому прозвучали ее слова.

- А на дерево можно? – пытаюсь отшутиться, но сестренка настроена серьезно.

- Обещай!

Соврать проще простого, но язык не поворачивается. И всей правды сказать не могу, про мир параллельный, про брата живого, про то, что скоро стану детективом и осталось лишь дело за малым – сдать итоговые тесты.

- Нормально все будет, - отвечаю сухо.

Жду от мелкой волны возмущения, что она продолжит настаивать на своем, как это обычно бывает. А еще хуже: побежит к мамке жаловаться, но нет – странно молчит.

Поворачиваю голову и вижу слезы, выступившие на ее глазах. И нос успел покраснеть, словно ревела не переставая, и терла его кулачком.

- Эй, ты чего?

В ответ слышу привычное:

- Дурак!

И цокот убегающих босоножек. В этом мире ничего не меняется.

В конце весны в хозяйство, подотчетное Камерону, наведалась целая комиссия с проверкой. Аукнулся ему, раз так в пятый, прошлогодний случай с воровством тренировочных мин. И не важно, что виновники давно найдены и отчислены из академии, а систему охраны снабдили дополнительным контуром: вышестоящее руководство продолжало трепать нервы Камерону, а он нам.

- Какая нахрен обойма, Воронов! – орал он целую минуту. – Где ты здесь обойму увидел?! Четыре гребаных года проторчать в учебке, но так и не научиться отличать обойму от магазина.

Я и раньше путал, но то ли не слышали, то ли мимо ушей пропускали. Сейчас же Камерон будто с цепи сорвался. Эх, угораздило попасть под горячую руку. Даже припомнил мне старый случай, когда спусковую скобу курком обзывал. Вот ведь памятливый, зараза!