– Я не толкал Саттора, капрал, они врут, – ответил белобрысый.

– Зачем им врать?

– Они мне завидуют, капрал.

– Да, капрал Реджинальд, – воскликнул Форд. – Кадет Рене не толкал кадета Саттора.

– Я тоже видел, как кадет Саттор специально толкнул вас, – закивал второй дружок Люка.

– Вот как, – Магнус Реджинальд осмотрел своих подопечных одного за другим. – Кто-то из вас лжет, кадеты, намеренно лжет. И когда я узнаю, кто, ему не поздоровится. А я узнаю, можете не сомневаться. Группа, стройся!

Спускался капрал теперь не впереди, он шел рядом с группой, пристально следя за мальчиками, но гадостей больше не было, только Рене, улучив момент, когда Реджинальд повернулся к капралу, сопровождавшему старшую группу, зашипел Рику в спину:

– Это только начало, тупица.

Саттор не ответил, но запомнил выходку Люка. Еще днем Рику было плевать на папенькиного сыночка, как назвал Рене Ник Кузнецов. Мальчики после первого дня в академии почти не сталкивались. Иногда Рика обзывали, он мог ответить, а мог обойти задиру, словно неодушевленное препятствие. Если Люк и его свора задирали кого-то, Рик оставался в стороне, потому что мальчишки справлялись без него, а таких сцен, как он застал в уборной еще в начале года, Саттор больше не наблюдал. Поэтому между Рене и Риком удерживалась тихая неприязнь, но не больше. А вот теперь белобрысый перешел тонкую грань, и Рик с чистой совестью назвал его – враг.

В столовой взгляд Саттора сам собой нашел Егора Брато. Тот ел, глядя в свою тарелку, но, почувствовав, что на него смотрят, поднял голову и ответил коротким взглядом, быстро потерял интерес к одногруппнику и снова уткнулся в тарелку. Мальчик оказался прав, его глаза действительно не были красными постоянно, они имели обычный карий цвет, и лишь окантовкой радужки служила тонкая красная полоска. Но стоило Егору разозлиться или заволноваться, как краснота полностью закрывала более темный цвет. А в зависимости от накала эмоций краснота могла стать и вовсе сочного бордового цвета.