– Я не позорю, пап!

– Сын, до этой минуты я мог с гордостью сказать, что Рик – лучший ребенок, которого создала Вселенная. Не похожий на капризных детей, которые творят, что взбредет в голову. Мой мальчик всегда думает прежде, чем что-то сделать. Оценивает последствия своих поступков и никогда не огорчит своего отца. И вот я огорчен, сынок. Впервые ты сумел меня расстроить.

Это был удар, настоящий удар! Рик испугался. Даже с родным отцом он не был никогда так близок, как с полковником Саттором. Его родной отец любил сына, но он был занят хозяйством, пестовал старшего отрока, возился с сестрой, которую называл своим цветочком, а второму сыну доставалась толика суровой ласки. Он был уже достаточно большим, чтобы приносить семье пользу и ходить за стадом, а раз мальчишка уже не нуждается в том, чтобы с ним сюсюкали, отец наблюдал за ним больше со стороны.

А новый отец посвятил себя Рику, отдал ему всё свое внимание. Никогда в жизни родной отец не валялся с ним в траве, щекоча повизгивающего мальчика, не трепал по волосам и не говорил:

– Ты – умница, сын.

Рику чаще доставалась родительская наука в виде подзатыльника, а вот Саттор ни разу не позволил себе даже ухватить мальчика за ухо, разговаривал с ним, объяснял, и Рик оценил заботу Георга по достоинству. И вот он огорчил папу…

– Прости, – всхлипнул мальчик. Ему даже захотелось, чтобы Георг разложил его на лавке, как это делал родной отец, и выпорол за провинность, только бы продолжал верить в своего сына и гордиться им.

– Ты плачешь? – голос полковника стал растерянным, но он взял себя в руки, оставшись по-прежнему строгим. – Сын, я всего лишь хочу, чтобы ты понял – не всё происходит так, как нам хочется, и даже те, кого мы любим, могут любить кого-то еще, кроме нас. Для Жюльет ты друг, Рик. Она любит тебя, малыш, любит, как своего младшего брата. Ей семнадцать лет, тебе восемь. Ты еще ребенок, она взрослая девушка. Когда ты достигнешь возраста Жюльет, ты еще усмехнешься, вспоминая этот поступок. А пока я хочу, чтобы ты обдумал то, о чем я сказал, принял и извинился перед девочкой и ее родителями.

– И ты будешь гордиться мной?

– Разумеется, мой мальчик, я буду горд тобой, – голос Саттора потеплел.