– Пап…

– Ты просто не понимаешь, что ты для меня, Рик!

– Ну, хватит! – неожиданно резко воскликнул парень, ударив кулаком по переборке. – Ты сам себя накручиваешь. – После подошел к отцу и присел перед ним на корточки. – Ты просто устал, пап. Столько рейдов, боев, ответственность за людей – и всё это длится долгие годы. В двадцать три ты получил свои первые погоны и отправился в космос. Сейчас тебе почти пятьдесят два, и погоны доросли до генеральских, но две трети твоей жизни прошли в ледяной пустоте. Я понимаю, что я стал для тебя синонимом покоя и уюта. Я – твой дом, пап, ты – моя опора. Мы ценим друг друга, уважаем, и это уже невозможно изменить. Но ты сам отправил меня в Кадетский корпус, а значит, открыл свой путь. Я стану офицером, па, боевым офицером. В моей жизни будут встречи с противником, бои, опасность. Ты ведь знаешь об этом. Тогда что меняется сейчас? Только то, что я полечу не на «Пантере», а на грузовом катере, и вместо стрельбы по противнику, попытаюсь вывезти с Адоры своего умирающего друга. Это тоже бой, только бой тайный.

Георг некоторое время рассматривал сына, затем встрепенулся и ответил:

– Сынок, что я подумал, может тебе перевестись на кафедру Планетарной Службы? Орбитальный сторожевик тоже неплохо.

– Пап, – Рик укоризненно покачал головой и поднялся на ноги. – Еще немного, и я подумаю, что ты просто начинаешь стареть.

– Поговори мне, – проворчал генерал.

– Чаю? – усмехнулся его сын. – С печеньем. Его можно размочить…

– Охренел?! – возмутился коммандер. – Выдеру, к чертям собачьим!

– Так-то лучше, – хмыкнул Рик и подмигнул: – А чаю я все-таки налью.