Безумно ощерясь, жандарм уже переместился к светловолосой.

Не долго думая, он залил все деревянные избы и палатки лагеря, большой шатёр в центре и саму светловолосую всесильную магиню Жидким огнём.

И когда магическое пламя в момент заплясало на всём, что было вокруг, всё ещё мигавшая белым свечением женщина закричала. Но не от того, что пламя попало и на неё — вокруг неё вдруг оказался щит, не пропускавший огонь. Она закричала от бессильной ярости.

Из палаток и изб врассыпную кинулись маги. Слабые и бесполезные человеческие маги. Самуилу на один зуб. Они выбегали в пламя и загорались. Но жандарму некогда было ждать их неминуемой смерти.

За секунды он перебил всех десятком Очищающих хлыстов, выросших из его пальцев. И тут вдруг почувствовал, как в его собственный щит сзади бьются заклятия. Слишком слабые, чтобы пробить, но кто-то имел смелость…

Самуил не глядя ударил за спину Карающим клинком, любимым оружием палача, — и атаки прекратились. Он бросил за спину короткий взгляд — и ухмыльнулся ещё шире.

Давид Бетеш, который перебил его команду и едва не прикончил его самого на Земле, стоял, покачиваясь, и какой-то очень сложной магией пытался зарастить дыру в груди. Но нет, было поздно. Его глаза уже смотрели в пустоту, он уже стоял на грани и начинал понимать, что не успеет. Что сил больше нет и жизнь покидает его тело.

Самуил милосердно бросил в него Измельчитель, и облако красных брызг, оставшееся от Бетеша, окатило его и светловолосую.

Наконец, пришёл её черёд. Щита вокруг неё уже не было — его, судя по всему, поддерживал Бетеш. И она больше не кричала, лишь прожигая Жандарма взглядом ненавидящих глаз. Но всё ещё мигала белым.

Устранитель удовлетворённо улыбнулся. Возможно, хотя бы на эти короткие секунды женщина-монстр, стоявшая перед ним, почувствовала толику того, что чувствовал он, Самуил, все эти безумные дни и недели. Может быть, теперь она умрёт, приняв хотя бы минимально достаточную порцию мучений, положенную за её прегрешения… И жандарм вскинул в её направлении прямую ладонь, из которой выросло узкое, ярко-белое десятиметровое лезвие.

Но что-то произошло.

Самуил почувствовал, как притупленная лошадиной дозой «буста» тошнота подступила к горлу. И не просто тошнота, а та самая тошнота.

Сильный маг рядом!

Карающий клинок, который должен был пронзить светловолосую, не нанёс ей совершенно никакого вреда. Потому что он заканчивался в полуметре от ладони жандарма, упираясь в непрозрачный, переливавшийся тёмно-синими мутными разводами купол, невесть откуда взявшийся над ним.