Марениус молчал и улыбался, наблюдая за ней. Он твердо знал, что именно так можно воздействовать на людей, даже если они маги. Сказать пару нужных слов в решающую минуту, сыграть на неожиданности, тонких струнах души, а лучше обо всем и сразу. Он всегда был хитер и ловок, в отличие от…

Мия резко подняла голову. К щекам прилила горячая кровь, во рту пересохло и стучало в висках. На душе остался мерзкий осадок, превращающийся с каждой минутой осознания происходящего в толстый слой тошнотворной пыли. Гадливость, боль, гнев и ярость смешались в душе, разрывая ее на алые полотна, но почему так медленно двигаются ноги и кружится голова? Хлопнув себя звонко и больно озябшей ладонью по горячей щеке, Мия резко встала с кровати.

− Убирайся! — резко велела она Марениусу.

И тот покорно ушел. Спокойно, не споря и не одаряя ее улыбками и шутками. И на том спасибо, хоть и не верилось до конца в странное для Марениуса поведение. Но сейчас не до него. Она велела кормилице покормить дочь, когда та проснется, отдала несколько мелких поручений служанкам, и вышла из особняка, зябко кутаясь в зимний камзол.

Едва ли следовало ехать в карете — она и без того слишком привыкла к комфорту, так что Мия велела оседлать лошадь и, едва исполнили приказ, немедленно выехала за ворота. Осенний город с его выстывшими сырыми улицами и холодными порывами немилосердно дующего в лицо ветра оказался совсем не гостеприимным. Сколько месяцев она уже сидела дома, не выходя в свет? Вздохнув, Мия сунула руку за пазуху и убедилась, что прихваченный с собой смятые письма не намокли. Следовало убрать их в футляр, накрапывающий мелкий дождь застал врасплох.

Гвардейки и гвардейцы у входа молча поклонились ей и расступились, пропуская во дворец, а Мия слегка улыбнулась уголками губ. К неискренности можно привыкнуть быстро, особенно если она становится едва ли ни образом жизни. Шаг за шагом, коридор за коридором, лестница за лестницей. Она не рассматривала роскошь дворца, и без того прилипшую к зрению за прошедшее время, не вглядывалась в лица проходящих придворных, которых машинально приветствовала, она желала видеть только Его Величество Базиля Алисона. Подходя к приемной, как назло сделанной на одном из верхних этажей дворца, Мия испытывала все меньше и меньше решимости, уверенности в своих силах. Но перед плотно закрытой дверью не удержалась и с силой дернула на себя.

Блестящая ручка под пальцами плавно подалась вниз. Все, больше не было смысла скрываться. Она вошла очень быстро и сразу захлопнула за собой дверь. Громкий щелчок отрезал ее от всего, что происходило до этого — от Джетро, от дочери, от прошлой верной службы.