Багряный Апостол ничего не ответил на реплику Первого Капитана.

– Все наши старания находятся под угрозой, – наконец сказал он. – Мы должны как можно скорее завершить начатое, иначе война будет проиграна.

Аббадон бросил взгляд на жреца в маске.

– Угроза? – хмыкнул Иезекииль. – Кто, Жиллиман? Он ничто. Я сломаю его. Я сломаю всех верных Ему сыновей, всех примархов. Они слабы…

Шесть глаз ярко Лайака вспыхнули.

– Ты веришь, что продвижение Жиллимана – это единственное, что ограничивает нас?

– Лайак, ты мне совсем не нравишься. Ты полезен, и Хорус распорядился не причинять тебе вреда, но мне нужен лишь малейший повод, чтобы я мог забыть о всех твоих покровителях…

– Я скажу лишь то, что должно быть сказано, и мне нет дела до того, угрожает мне это или же нет. Я служу лишь Богам, и моя жизнь ничего не значит.

Кулаки Аббадона сжались.

– Что ж, раз ты такой преданный, я позволю тебе сказать и мы увидим, насколько Боги любят тебя, жрец.

– Ты видел это, – уверенно произнес Лайак. – Ты можешь это почувствовать – Хорус терпит неудачу. Он слишком силен, чтобы потерпеть поражение, но возможно слишком слаб, чтобы выйти победителем. Пантеон одарил его великими способностями, но благосклонность Богов стоит очень дорого…

– Говори яснее, – прорычал Аббадон.

– Душа Хоруса сияет божественной мощью, но она сгорает. Неважно, сколь он могущественен – это имеет предел. Луперкаль уязвим как в мире материальном, так и нематериальном, и если мы будем медлить, его поглотит сила, которой он повелевает.

Аббадон не хотел признавать это. Он не мог этого сделать, но глядя на пустое, ничего не выражающее лицо отца, он знал – сказанное Лайаком было правдой.

– Сколько у него времени?

– Пожалуй, достаточно много, – ответил жрец. – У него сильная воля.

– А если он недостаточно силен? Если он потерпит неудачу и его душа сгорит до того, как цель будет достигнута… что произойдет тогда?

– Тогда, мой лорд, произойдет то, что всегда происходило раньше, – шесть глаз Лайака обратились на Аббадона. – Придет еще один чемпион Хаоса.