Перечитываю сообщение несколько раз. Системный квест – определенно что-то новое в моей жизни с интерфейсом. Рефлексии откладываю на дальние задворки сознания и переключаюсь на педофила:
– В доме или на территории есть еще кто-нибудь?
– Нет, больше никого. И рядом тоже, специально подбирали такое место. Можете развязать меня? Мне больно! Пожалуйста, я вас очень прошу!
– Ответишь на последние вопросы, может быть, сниму. Но отвечай прямо, не юли. Насиловал детей?
– Нет… – звучит тухло, и мне приходится напомнить о себе прикосновением лезвия ножа к его коже. – Да.
– Лично убивал кого-то из них?
Гречкин мнется…
– Спрошу иначе. Как ты их убивал?
– Один шкет… Он задохнулся… Я не специально! Еще была девочка… Она тоже сама умерла! Истекла…
Глохну от звука выстрела под ухом. Пуля в плечо опрокидывает чиновника на спину. Словно сквозь вату в ушах слышу, как Вика, отбросив пистолет, бормочет проклятия:
– Гад, гад, гад! Ненавижу!
– Е-мое, Вик, что ты наделала…
Гречкин корчится на полу, но издыхать не торопится. Ранение не смертельное, и его запас жизненных сил все еще велик. Дебаф кровотечения тикает, снижая здоровье деятеля культуры.
– Он гад, понимаешь! Он недостоин жить!
– Ы… – стонет чиновник. – Сука! Убью! В порошок… Тварь… У…
– Так, все, собираемся! – трясу Вику за плечи, приводя ее в чувство. – Идем!
– Куда? Его надо добить!