— Что оно такое?
— Рыба.
— Ага.
— Пока, Рич. Всего наилучшенького.
— Пока, ребенок.
Она вышла, и он сразу о ней забыл.
Это было как тихий, дискретный оргазм в глубине его души.
Свет пришел к нему, и Рич все понял.
Свет — он был вначале, был и говорил с ним. Тихо и спокойно.
Говорил, но он не слышал, потому что сперва не слушал. А когда Рич уже знал, что хочет его услышать, Свет заглушил его большой противник и серьезное пополнение: Начальник величайшей из тюрем, Голос из Ночной Кухни, SLEM. Дух в советской машине, безжалостный и холодный. Владелец энтропии, сама энтропия, как она есть.
Но Свет там был, терпеливый и сильный. Он не дал себя заглушить, ему были не нужны стада эпитетов.
После Рич напишет:
Я был уверен, что нечто живое пытается установить со мной контакт. Был уверен, что оно приходит сверху, быть может с неба. Со звезд, главным образом.
Оно появилось — как яркий огонь с сияющими цветами и уравновешенным рисунком — и освободило от всякого рабства, внутреннего и внешнего.
Оно полностью завладело мной, подняло над ограничениями пространственно-временной матрицы; оно властвовало надо мной, поскольку я в тот момент знал, что мир вокруг картонный, ненастоящий. Посредством его силы я неожиданно увидел Вселенную, как она есть; посредством его силы восприятия я увидел, что на самом деле существовало, и посредством его силы вне-мысленного решения, освободил себя. Он начал битву как защитник всех человеческих духов, пребывающих в рабстве, против всякого зла, против Черной Железной Тюрьмы.[13]