— Есть, капитан.

Гурий шагнул за порог.

Он любил «Стремительного». Любил все шесть лет, что довелось летать на этом корабле. Любил, когда был всего-навсего стажером, любил, когда стал старпомом, любил капитаном и, как многие капитаны, мечтал, что однажды они выйдут в отставку вместе. К сожалению, век кораблей не всегда совпадает с человеческим. Корабли могут устаревать и уходить «на пенсию», замененные более современными моделями. Их могут подбить, а в случае аварии частенько бросают — мол, восстановлению не подлежит, так зачем возиться? Это за жизнь людей борются до последнего. С кораблями вопрос стоит иначе. Несколько раз во время патрулирования Гурий натыкался на мертвые корабли, брошенные экипажем. Когда спасатели проникали внутрь, почти всегда находили запись искина — на мертвом судне оставался «живой» мозг, скрупулезно фиксировавший все до тех пор, пока оставалось питание. И порой это механические перечисление того, как постепенно отключались все отсеки и понижалась до нежизненной температура, пугало и потрясало больше, чем агония запертых в его отсеках людей.

Проходя темным коридором до своей каюты, Гурий скользил ладонью по стене, ощущая ее гладкую поверхность, и ему казалось, что «Стремительный» льнет к нему, как кошка. На его борту не было, как на других суднах, корабельных животных, но Гурий этого не замечал. Его домашним питомцем был сам крейсер. Конечно, этого никто не знал. Конечно, это хранилось в тайне, иначе не видать Гурию космоса, как своих ушей. Но капитан, который искренне считал корабль своим любимым домашним животным, должен наблюдаться у психиатра. И вряд ли его допустят до полетов — иначе, чего доброго, он вместо спасения людей займется техникой!

Дрожь. «Стремительный» тоже что-то чувствовал. Или это так только казалось? Может, правда, он все себе нафантазировал в отсутствие нормальных человеческих отношений?

— Что, друг?

Снова дрожь. На сей раз не мерещится.

— Ты… хочешь мне что-то сказать? — прошептал Гурий и содрогнулся от звуков своего голоса. Воровато оглянулся — никто не должен знать, что капитан шепчется с кораблем. Не с искином, а именно с той грудой металла и пластика, которая сейчас несется сквозь космос.

Корабль «промолчал».

«Показалось!» — подумал Гурий, не зная, что он чувствует больше — разочарование или облегчение.

Но над входом в его каюту горел алый огонек. Занято.

В капитанской каюте кто-то был.

Вот о чем предупреждала дрожь корабля! Он не мог не впустить в каюту человека, если у того был код доступа, но не мог и не обратить на это внимание капитана.