— Когда люди боятся за свою жизнь, — вздохнул священник, — они готовы на многое. После смерти той женщины мы все покинули деревню. Уплыли на челнах. Наш перевернулся. Я с матерью спасся, отец с моей сестрой — потонули. В деревню никто больше не вернулся. Говорят, упыри появляются там до сей поры.

Кастусь сидел, опустив голову. Священник молчал.

— А может, — подал голос Рагойша, — это не огненный змей?

— Понимаю, — посочувствовал священник. — Верить не хочется. Но ты же видел, что он сделал с женой? Кожа да кости! Под глазами круги темные, на ногах еле стоит. Еще несколько ночей — и она отправится за ним.

— А может, не в этом дело? — засомневался Кастусь. — Она ведь толком не ела с его похорон…. Да и плакала постоянно. Опять же горе, переживания. Немудрено, что она в таком состоянии. Я думаю, нормальная кормежка и хороший сон смогут…

— Да, — согласился Тарашкевич. — Если он перестанет приходить к ней, то Алеся скоро поправится. Но он не перестанет.

Кастусь прошелся по комнате, остановился у печи:

— Так что же нам делать?

— То, что не смогли сделать люди тогда, в деревне.

— Это значит — убить? — медленно проговорил Кастусь.

Тарашкевич кивнул.

— Но как же мы его убьем? Он же весь как из воздуха состоит!

— Это не он сам. Это его призрак, его дух. Адам, по сути живой, лежит в гробу и не гниет, а его призрак выходит и ищет кого-то, кто его накормит. Начинает с семьи, потом идет к остальным родственникам. Потом — к друзьям. Потом — просто к тем, кого знает. А у нас, — священник покачал головой, — у нас все друг друга знают. Один такой упырь может извести всех людей в округе.

— Выходит, мы должны отрыть гроб и…

— Поразить Адама в сердце. Тогда упырь перестанет приходить к Алесе. И она выживет.

— Но…

— Кастусь, — священник тяжко вздохнул, — ты сам все видел. Это дьявольщина, происки Злого.[35] С этим нельзя мириться. Ты жалеешь их…. Но можно ли жалеть гадюку? Надо ли пригревать ее на груди? Такая жалость — это искушение Сатаны. Он путает тебя, чтобы ты не смог убить его отродье. Если ты поддашься, он победит. Здесь, в нашем местечке, он — победит! Потому что один, без тебя, я не справлюсь.

— Да, — медленно кивнул Кастусь, — я понял. Может быть, сообщить в магистрат?

Священник махнул рукой:

— Не поверят. На Полесье, может быть, и поверили бы, а здесь — нет. Сделаем все сами. Идем.