Дева уже почти схватила Андреева, когда ее резко окликнули. Еще один воин в древних доспехах и островерхом крылатом шлеме уже не удивил Андреева, но вот лицо… да и голос тоже показались знакомыми, хоть слова были чужими. Сердце замерло. Совсем недавно Сашка видел этого человека. В другой одежде, без бороды и усов. Не может быть…

Пока лейтенант разглядывал явившегося, между девой и воином происходил разговор, и, судя по интонациям, не из приятных. Сашка понял, что они о чем-то договорились и, по раздосадованному взгляду девы, договор вышел не в ее пользу. Все так же молча богатырша приблизилась к Андрееву и одной рукой за грудки подтянула его к себе так, что их лица оказались на одном уровне. Александр твердо смотрел в серые глаза, не думая отводить взгляд. Он ждал чего угодно — удара, уговоров, ножа в грудь, в конце концов. Тем более неожиданным стал короткий, но жаркий поцелуй, подаренный ему.

Резко оторвавшись от парня, «богатырша» еще раз с сожалением посмотрела на него как на упущенную находку и с силой швырнула прочь. Александр почувствовал, что падает. Снова навалилась свинцовая рвань, пряча солнце и странных незнакомцев, вернулся ветер, взрывы, хлынул летний ливень. Земля была еще далеко внизу, но парень стремительно летел к ней. Он успел подумать, что если уже умер, то теперь умрет во второй раз, как спасительная темнота ласково приняла в свои объятья.

Разведчик чуть ли не обрадовался боли, снова сковавшей все его измученное тело. Он опять лежал на земле, чувствовал, как каменная крошка впивается в ладони, а крупные капли дождя холодят кожу, но одновременно ощутил, что он не один и лежит на чьих-то сильных руках. Сашка со стоном открыл глаза и увидел над собой улыбающееся лицо Федосеича. Руки старшины заботливо поддерживали Сашкину голову. Увидев, что тот пришел в себя, старик засуетился и запричитал:

— Сынок, живи, живи, сынок, слышишь. Живи.

Что-то соленое и горячее вместе с дождевыми каплями упало на щеки парня, и он понял, что старик плачет.

Старшина горячо обнял лейтенанта и зашептал что-то на ухо. Сашка не мог разобрать слов, но от них на душе становилось легче, голова уже не гудела.

— Кто ты, воин?

— Федосеич я, товарищ лейтенант, старшина, по снабжению я. А большего тебе знать не надобно, сынок. — Старшина качал Сашку, как маленького ребенка. — Забудешь ты и воина, и бабу ту неразумную. Ни к чему тебе. Ну вот и наши в атаку пошли, теперь и сюда доберутся, дай срок. А мне пора.

А в это время земля дрожала от танковых гусениц и сотен солдатских ног, а воздух сотрясало дружное «Ура!».