Молчанов выглянул в иллюминатор. Командир Стивенсон летал за бортом, привязанный тросом к кораблю. Молчанов нырнул в скафандр и настроил передатчик на частоту скафандра Стивенсона.

— Командир, сэр, вы слышите меня?! Командир Стивенсон, ответьте!

Стивенсон не отвечал. Датчики жизнеобеспечения его скафандра не работали. Молчанов переключил частоту на капсулу.

— Я нашел командира. Повторяю, нашел командира. Он за бортом. Меня слышно?

Помехи глушили связь.

— Я выхожу за ним. Повторяю, выхожу в открытый космос.

Молчанов задраил шлюзовой люк. Компьютер показывал критическое повышение радиации за бортом корабля.

Перед тем как отрыть внешний люк Молчанов взглянул на реактивный ускоритель, с помощью которого Стивенсон спас его. Топлива было на нуле. Как бы он сейчас пригодился ему.

Молчанов выдохнул и открыл внешний люк. Выбравшись из шлюза, он быстрыми перехватами добрался до поручня где был закреплен карабин Стивенсона. Как — то странно мигали звезды. Молчанов прищурился. То были не звезды вовсе. Заряженные частицы бомбардировали Щит и, замедляясь, подсвечивались. Словно миллиарды лампочек новогодней гирлянды, они сверкали сине — белым цветом.

Молчанов ухватил трос и, перебирая руками, притянул к себе командира. Стивенсон не подавал признаков жизни: глаза закрыты, лицо в крови. Молчанов двинулся обратно к шлюзу.

Вспышки становились все ближе — магнитное поле Щита растягивалось, но все еще сдерживало поток.

До шлюза всего несколько метров. Молчанов в очередной раз переставил руку, но она не сцепила поручень. Он сделал еще попытку, рука опять не послушалась. Закружилась голова, в глазах стало темнеть. Должно быть из-за магнитного возмущения нейроны его мозга, как и ионы металлов в крови начинали усиленно колебаться. Его тело, каждая мышца дрожали будто под высоким напряжением. Он приказывал рукам шевелиться, сжимать поручень и тянуть себя и командира Стивенсона к шлюзу, но в ответ руки делали наоборот — отталкивались от поручня.

Он отцепился и вместе с командиром их относило от корабля. Молчанов пытался ухватить трос, руки промахивались. Изображение с сетчатки глаза то пропадало, то появлялось, и Молчанов понимал, что скоро наступит момент, когда изображение не появиться вовсе. Он ослепнет и тогда они погибнут оба. Если командир Стивенсон вообще еще жив…

Молчанов мог бы отпустить его и тогда шансы на выживание удвоятся. Если он это сделает, то до конца жизни не сможет простить себя. Отныне он и командир Стивенсон одно целое и, если суждено погибнуть, они погибнут вместе. Все или ничего.