— Погиб.

Костя не мог ответить словами, так что Анна сказала это за него. Слово далось с трудом. Последняя буква пропала вместе с дыханием. Лазарева сглотнула. Лан-ирмей перевёл на неё взгляд.

— Пока вам ничего не угрожает, — произнёс он.

— Пока? — переспросила Анна.

— Пока выясняем все детали, — да, — ответил тот. — Дайте мне доступ к вашим устройствам.

Едва он это сказал, БПУ Анны отразило запрос на подключение, а глаза пришельца подсветились изнутри. У лан-ирмеев биологические устройства связи были вшиты в головы, как и у гереспри. Под кожей едва виднелись нейронити.

Лазарева думала ещё секунду, и хотя выбор сейчас вряд ли был, всё-таки спросила:

— Что ты хочешь знать?

На полузверином лице появилась улыбка. Для людей смотрелось не менее необычно, чем голос и русский язык из уст пришельца.

— Я командир разведывательного корабля, на котором вы находитесь, — произнёс лан-ирмей. — Моя задача собрать информацию обо всём, что происходило на планете, и о вашей операции против гереспри.

— Ладно… — внезапно улыбнулся Костя.

Анна метнула на него быстрый взгляд.

— Давай посмотрим, что будет, — Багиров разрешил доступ к своему устройству.

Лан-ирмей сощурился, с интересом глядя на него.

Через секунду началось копирование данных архива памяти. На командной палубе развернулся отдельный экран — плавающая металлическо-тканевая пластина. На ней, быстро, будто на перемотке, помчалось всё, записанное БПУ. Вся жизнь мегистотерия в кадрах, с момента установки устройства.

— Так будет быстрее, чем допрашивать вас, — командир корабля с ожиданием взглянул на Анну.

Та разрешила подключение, но при этом чувство, что их сейчас нагнут, просто зашкалило. И точно, сразу после начала копирования БПУ сбойнуло. Внутренний монитор погас, а через секунду вспыхнул вновь, но уже с новым управляющим протоколом.

Костя усмехнулся. Честно, хотел проверить: насколько сходится мышление у них с лан-ирмеями. Сходится. На все сто.

— Что, спокойнее стало? — спросил Багиров.

Командир оскалился в улыбке: