А вот зверь в лесу чувствовал себя распрекрасно. Тринадцать человек жались в плотной толпе, выставив оружие, а он ходил вокруг, бесшумной тенью, блёклым пятном, жёлтым отблеском в глазах — и облизывался… Наверняка облизывался! Точно говорю, ведь так по жанру полагается!..

— Так и будем стоять? — спросил Ваня, который, похоже, начинал страдать даже в случае минутного бездействия.

— Так и будем! — кивнул я. — Нас намного больше, у нас удобная позиция, и мы вооружены. Пускай сам нападает, раз такой хищный…

— А может, будем двигаться и искать более удобное место? — спросил Ваня, вызвав у меня острый приступ желания засветить ему по физиономии.

— Слушай, если ты хочешь выкинуть какую-нибудь глупость… — заметил я, продолжая наблюдать за лесом впереди, — … то сейчас самое время! Делай два шага вперёд из строя и получай от зверюги по полной…

Оказывается, за лесом наблюдал только я. Забыв про инструкции, все, кроме Мадны, Ины и близнецов, отвлеклись на меня и на Ваню. Чем и воспользовался зверь, выбрав для атаки Бура, стоявшего слева от меня. Я даже не успел дёрнуться, когда из леса вырвалось бледное пятно, в прыжке преодолело не слишком большое расстояние, отделявшее нас от первых деревьев — а потом Бур забулькал и захрипел у меня за спиной. Оборачивался я с одним вопросом:

— Какого хрена?..

Бур лежал на земле, суча ногами. Одной рукой он пытался зажать горло, из которого хлестала кровь, а другой — разодранный бок, через который вываливались внутренности. Данил, Гоги и Арти пытались догнать зверя, который грациозной рысью уходил в лес — а остальные уставились на происходящее, силясь понять, что вообще происходит.

— Стоять! Назад! — заорал я Данилу и ополченцам. — Назад в строй!..

Те обернулись — и не успел я выкрикнуть «Не поворачивайтесь к нему спиной!», как зверь, не успевший скрыться за деревьями, развернулся и атаковал Данила. Один прыжок — и из лап вылетают острые когти, вцепляющиеся в кожаную броню, а челюсти раскрываются под каким-то фантастическим углом, обнажая кривые длинные зубы… А потом смыкаются на шее Данила и с противным хрустом сводятся…

Я только и успел увидеть удивление на лице начальника ополченцев, а потом его голова завалилась набок, из шеи хлынула кровь, а зверь уже устремился к Гоги.

— Ах ты, шкура драная! — взревел я, кидаясь твари наперерез.

Гоги, ещё не понимая, что происходит, с удивлением указал на себя, остановился, в последний момент отшатнулся — и именно это его и спасло. Зубы клацнули, но сомкнулись на волосах, лапа чиркнула по боку, оставляя пять длинных порезов, а здоровенная туша уже летела на меня, не успевая затормозить. Забыв про топорик и нож, оставленные за поясом, я выставил перед собой оба деревянных кола, прежде чем зверь обрушился на меня всей своей массой.