— Теплое?

— Холодное. Но не промерзшее. Рукавицы найдутся?

Мика пошарил в багажном отделении и в самом деле нашел две пары перчаток из пористого пластика.

— Хочешь отвезти в лабораторию? — догадливо спросил он.

— Ага.

— Риск, — осудил Мика. — Причем глупый риск. Вдруг эта штуковина начнет бесчинствовать во флаере.

Я не удостоил его ответом. Как будто то, чем мы занимаемся ежедневно, вполне безопасное времяпрепровождение!

Шар был тяжел — мне удалось лишь качнуть его, но не сдвинуть с места. Мика помедлил и, решительно натянув рукавицы, принялся помогать мне. Через минуту обоим стало ясно: нам не справиться и вдвоем.

— Придется взять грузовой флаер, — констатировал я. — И Ромео в помощь, чтоб его… Уши завянут. Еще Сэма, пожалуй.

— Сэм хлипкий.

— Тогда Игнасио, он жилистый. И все равно нужен Сэм. Мы технари, а он почти биолог.

— Именно что почти. Саркисян тоже кое-что смыслит. Хотя…

— Короче, берем всех троих?

Так мы и сделали. Шар поддался соединенным усилиям, был погружен во флаер и доставлен в колонию. В лаборатории имелся стерильный отсек, ни разу еще не использованный. На всякий случай все мы прошли экспресс-тесты на предмет заразы. Чисто.

— А вы все-таки… м-м… не расслабляйтесь, — посоветовал Сэм Говоров и выгнал нас вон, чтобы приступить к анализу.

Ждать пришлось часа два. Минуте примерно на восьмой Саркисян громко выругался, плюнул и ушел возиться со своей электроникой. За ним последовал мрачный Игнасио. Мика все порывался взять флаер и еще разок полетать над горами и лесами: вдруг удастся обнаружить еще один феномен природы? В конце концов к нам вышел Сэм.

— Олень, — сказал он. — Марал. Одна особь. Крупный самец. Кто-то слепил из него… м-м… шар и закатил на вершину.

Мы очень хорошо знали, кто.

— Точно марал?

Сэм обиделся.