Примерно в полночь по центральному поясному времени в чикагском баре «Большая медведица Стоуни» случилась ссора между небольшой группой Калек и куда более многочисленной компанией Кровников. Зона боевых действий разрослась, перейдя в охватившую весь город уличную войну, которую новостные сайты называли апокалипсической, беспрецедентной и «охренительно огроменной». Неизвестно, кто именно и из какой банды первым чиркнул спичкой, положившей начало Второму великому чикагскому пожару, но вспыхнул он в Уэст-Инглвуде и быстро набрал силу. К рассвету горела большая часть города. Полиция и пожарные расчеты с огнем почти не боролись. Большинство копов и пожарных находились дома, пытались не дать заснуть женам и дочерям или сидели над телами в коконах, надеясь на чудо.

2

– Расскажи мне, что ты видел, – попросил Фрэнк. Они с Доном Питерсом стояли у двери черного хода «Скрипучего колеса», где шум постепенно начал стихать, возможно, потому, что запасы спиртного Паджа Мароне быстро убывали. – Что именно ты видел.

– В общем, я был в Будке. Это нервный центр тюрьмы. У нас пятьдесят разных видеокамер. Я смотрел в так называемую «мягкую» камеру, в которую посадили новенькую. Ее записали как Иви Блэк, хотя я не знаю, настоящее это имя или…

– Не имеет значения. Что ты видел?

– Ну, она была в красной робе, как все новенькие, и она засыпала. Я хотел посмотреть, как из ее кожи полезут паутинки, потому что я о них слышал, но сам не видел. Только они не полезли. – Дон схватил Фрэнка за рукав рубашки. – Слышишь, что я говорю? Никакой паутины. Ни единой белой нити, а к тому времени она уже спала. Потом проснулась, резко открыла глаза и уставилась прямо в камеру. Словно смотрела на меня. Думаю, она меня видела. Знаю, звучит бредово, но…

– Может, она не спала. Может, только прикидывалась.

– Так расслабиться можно только во сне. Поверь мне.

– Как она туда попала? Почему ее не оставили в управлении шерифа?

– Потому что она совершенно безумна, вот почему. Голыми руками убила двух варщиков мета!

– Почему ты сейчас не в тюрьме?

– Потому что пара тюремных крыс подставила меня! – взорвался Дон. – Сначала подставила, а потом слила! Начальнику Коутс и ее дружку, главному мозгоправу, мужу шерифа! Наверное, он получил эту работу только благодаря жене! Это гребаная политическая сделка, потому что он не отличит собственной задницы от дверной ручки!

Дон принялся излагать историю своего ничем не заслуженного распятия, но Фрэнка не интересовало, что, по мнению Коутс и Норкросса, сделал Питерс. В этот момент разум Фрэнка напоминал лягушку на раскаленных камнях, прыгающую от одной идеи к другой, и прыгающую высоко.