Дон начал подниматься.

– Ты кого назвал неполноценным, козел?

Фрэнк потянул его вниз, потому что не хотел, чтобы Дон вляпался в какую-нибудь заварушку. Если в словах Фрица Мишема была хоть доля правды, определенно требовалось обсудить это с Доном Питерсом. Фрэнк практически не сомневался, что Дон работал в тюрьме.

– Отпусти меня, – прорычал Дон.

Фрэнк сунул руку под мышку Дона и сжал.

– Тебе надо успокоиться.

Дон поморщился, но больше ничего не сказал.

– Вот интересный факт, – продолжил Хауленд. – Во второй половине девятнадцатого века практически на всех подземных выработках, в том числе и здесь, в Аппалачах, работали так называемые кули. Нет, не китайские крестьяне. Обычно это были молодые мужчины, иногда даже двенадцатилетние мальчишки, которых ставили рядом с теми механизмами, которые при работе перегревались. У кули под рукой была бочка воды или шланг, если неподалеку находился источник. От них требовалось поливать приводные ремни и поршни, охлаждая их. Потому их и называли кули[39]. И я хочу сказать, что женщины исторически выполняли ту же функцию, удерживали мужчин – во всяком случае, по возможности – от самых худших, самых ужасающих поступков. – Он оглядел слушателей. Улыбка исчезла с его лица. – Но теперь кули ушли или уходят. И сколько пройдет времени, прежде чем мужчины – которые вскоре останутся единственным полом – набросятся друг на друга с винтовками, бомбами, ядерным оружием? Сколько пройдет времени, прежде чем машина перегреется и взорвется?

Фрэнк услышал достаточно. Будущее человечества его совершенно не волновало. Если его и удалось бы спасти, это был бы побочный эффект. Фрэнка волновала только Нана. Он хотел поцеловать ее нежное личико и извиниться за растянутую любимую футболку. Сказать ей, что больше этого не повторится. Но сделать все это он сможет, только если она проснется.

– Давай выйдем, – сказал он Дону. – Я хочу с тобой поговорить.

– О чем?

Фрэнк наклонился к уху Дона:

– В тюрьме действительно есть женщина, которая может спать, не покрываясь паутиной, а потом просыпаться?

Дон повернулся к Фрэнку:

– Эй, ты же собаколов, верно?

– Совершенно верно. – Фрэнк предпочел пропустить «собаколова» мимо ушей. – А ты – Дон, который работает в тюрьме.

– Да, – кивнул Дон. – Это я. Пошли, поговорим.

8