Через много лет после их расставания она встретила парня и забеременела. Клинт не сомневался, что отцом дочери Шеннон стал мужчина, внешне похожий на юношу, в которого она когда-то влюбилась девушкой-подростком. И она родила дочь, в которой проявилось что-то от того юноши.

Лайла медленным шагом вошла в гостиную, встала между диваном и телевизором. Неуверенно огляделась, словно не понимая, где находится.

– Милая? – спросил Клинт.

– Мама? – одновременно спросил Джаред.

Она попыталась улыбнуться.

– Похоже, мне надо извиниться.

– Тебе надо извиниться только за то, что ты не пошла сразу ко мне, – сказал Клинт. – Позволила этому нарыву зреть. Я очень рад, что смог связаться с ней. Она еще на проводе? – Он кивнул в сторону кухни.

– Нет, – ответила Лайла. – Она хотела поговорить с тобой, но я повесила трубку. Не слишком вежливо, но, наверное, я все еще ревную. А кроме того, во многом это ее вина. Дать дочери твою фамилию… – Она покачала головой. – Идиотизм. Господи, как я устала.

Ты не видела проблемы в том, чтобы взять мою фамилию или дать ее твоему сыну, не без обиды подумал Клинт.

– Отец Шейлы – какой-то парень, которого она встретила в баре, где работала официанткой. Она знала только его имя, неизвестно, настоящее или нет. По легенде, которую Паркс рассказала дочери, ее отец – ты, только ты погиб в автоаварии во время ее беременности. Теперь девочка вряд ли что-то узнает.

– Она заснула? – спросил Джаред.

– Два часа назад, – ответила Лайла. – Паркс бодрствует только благодаря ее лучшей подруге, какой-то Эмбер. Тоже мать-одиночка. В здешних краях они, похоже, растут на деревьях. А может, и повсюду. Не важно. Дайте мне закончить эту глупую историю. Она перебралась в Кофлин вскоре после рождения дочери, чтобы начать жизнь с чистого листа. Утверждает, что не знала, что ты жил неподалеку, но я в это не верю. Моя фамилия упоминалась в «Вестнике» каждую чертову неделю, и, как ты сам заметил, других Норкроссов здесь нет. Она знала, это точно. Готова спорить, продолжала надеяться, что как-то протопчет к тебе дорожку. – Нижняя челюсть Лайлы чуть не вывернулась в гигантском зевке.

Клинт счел ее слова чудовищно несправедливыми, и ему пришлось напомнить себе, что Лайла, выросшая в благополучной семье среднего класса с любящими родителями и братьями-сестрами, словно списанными с ситкомов семидесятых годов, понятия не имела о девяти кругах ада, через которые прошли они с Шеннон. Да, дать дочери его фамилию – признак невроза, с этим не поспоришь, но кое-что Лайла не увидела или не захотела увидеть: Шеннон жила в каких-то ста пятидесяти милях, но ни разу не попыталась связаться с ним. Он мог убеждать себя, что она не знала, что он рядом, но, как справедливо отметила Лайла, верилось в это с трудом.