Светлый фон

– Надеюсь, вас не затруднит сказать, что вы делали в тюрьме?

– Это была моя идея, офицер, – ответила женщина. Боже, ну до чего хороша. И у этой суки не было никаких мешков под глазами. Дон задался вопросом, чем она закидывается, чтобы оставаться такой бодрой. – Я – Микаэла Морган. Из «Новостей Америки».

этой

– Я знал, что видел вас! – воскликнул Эрик.

знал

Дону это имя ни хрена не говорило, он не смотрел новости по центральным каналам, не говоря уже про круглосуточные новостные кабельные. Но он вспомнил, где видел ее.

– Точно! «Скрипучее колесо». Вы там пили!

Микаэла ослепительно улыбнулась ему – нельзя было не смотреть на ее идеальные зубы и высокие скулы.

– Совершенно верно! Там еще мужчина произнес речь о том, что Бог наказывает женщин за привычку носить брюки. Очень познавательно.

– Дадите мне автограф? – спросил Эрик. – Будет круто иметь ваш автограф после того, как… – Он смущенно умолк.

– После того, как я усну? – закончила она за него. – Думаю, рынок автографов рухнул, во всяком случае, временно, но если у Гарта – доктора Фликинджера – есть в бардачке ручка, то почему бы не…

– Забудьте об этом, – резко оборвал ее Дон. Ему было стыдно за непрофессионализм молодого напарника. – Я хочу знать, что вы делали в тюрьме, и вы никуда не поедете, пока я не услышу ответ.

– Разумеется, офицер. – Она вновь одарила Дона ослепительной улыбкой. – Хотя мой профессиональный псевдоним – Морган, настоящая моя фамилия – Коутс. Я родилась в этом городе. Собственно, начальник тюрьмы…

– Коутс – ваша мать? – Дон был поражен, но, если не обращать внимания на прямой, в отличие от старухи Джейнис, нос, сходство имелось. – Что ж, не хочется вас огорчать, но вашей матери уже нет с нами.

мать

– Я знаю. – Она больше не улыбалась. – Мне сказал доктор Норкросс. Мы говорили с ним по аппарату внутренней связи.

– Этот человек – говнюк, – вставил Фликинджер.

Дон не смог сдержать ухмылки.

– Целиком и полностью с вами согласен. – Он вернул документы.

– Он не пустил ее в тюрьму, – с изумлением сказал Фликинджер. – Не позволил проститься с матерью.