– Как это связано с Бобби?

– Если Дерево сгорит, тоннель закроется. Никто не сможет вернуться. Ни ты, ни любая другая женщина, Джанетт. Конец света станет неизбежным.

– Нет-нет-нет. Он уже неизбежен, – встрял Дэмиен. – Засыпай, Джани.

– Можешь ты наконец заткнуться? Ты мертв! – заорала на него Джанетт. – Я сожалею, что убила тебя, и готова на все, лишь бы повернуть время вспять, но ты жестоко обращался со мной, а что сделано, то сделано, поэтому просто закрой свой гребаный рот!

Ее гневная тирада эхом отозвалась в узком коридоре крыла А. Дэмиен исчез.

– Хорошо сказано. – Иви кивнула. – Отважно. Теперь слушай меня, Джанетт. Я хочу, чтобы ты закрыла глаза. Ты пройдешь через тоннель, твой тоннель, но не вспомнишь этого.

Джанетт подумала, что понимает эту часть.

– Потому что буду спать?

– Именно! Оказавшись на другой стороне, ты сразу почувствуешь себя лучше, так хорошо, как давно себя не чувствовала. Я хочу, чтобы ты пошла за лисом. Он приведет тебя в то место, где тебе следует быть. Помни: Бобби и Дерево. Одно зависит от другого.

Джанетт позволила глазам закрыться. Бобби, напомнила она себе. Бобби, и Дерево, и тоннель в обе стороны. Который женщина по имени Элейн хочет сжечь. Следуй за лисом. Она сосчитала, раз-два-три-четыре-пять, но все осталось прежним. За исключением Иви, которая превратилась в Зеленую Женщину. Словно сама была деревом.

Потом Джанетт почувствовала, как что-то защекотало щеку, полоска легчайшего кружева.

10

После выстрела они услышали, как заорал, завопил и продолжал вопить Берт Миллер, пока напарник оттаскивал его от забора. Клинт одолжил у Билли Уэттермора прибор ночного видения, чтобы посмотреть, что происходит. Желтая фигура на земле держалась за бедро, а другая фигура волокла ее за подмышки.

– Хорошо. Спасибо. – Клинт вернул прибор ночного видения Уэттермору. Уилли Бурк задумчиво наблюдал за ними: в его взгляде восхищение мешалось с опаской.

Клинт вошел в здание. Задняя дверь, ведущая в маленький спортивный зал, была подперта кирпичом.

Чтобы снаружи ничего не было видно, они ограничились красными лампами аварийного освещения, которые отбрасывали небольшие алые пятна в углах паркета маленькой баскетбольной площадки. Клинт остановился под кольцом, привалился к обитой войлоком стене. Сердце отчаянно стучало. Он не боялся, не радовался, просто был здесь и сейчас.

Клинт говорил себе, что эйфория, которую он испытывал, определенно преждевременная, но приятная пульсация в конечностях никуда не делась. Он то ли уходил от себя, то ли возвращался к себе. Точно сказать не мог. Но знал, что молочный коктейль сейчас у него, и Джиэри не сумеет его отнять. То, что Джиэри был не прав, почти не имело значения.