– Нет, – согласился он. – Я пойду до конца. Ради Наны.

Ты ею одержим, Фрэнк. Нана-Нана-Нана. Ты отказался слушать Норкросса, потому что можешь думать только о ней. Неужели нельзя еще немного подождать?

– Нет. – Потому что мужчины здесь и рвутся в бой.

А если та женщина водит тебя за нос?

Толстый мотылек сидел на «дворнике» пикапа. Фрэнк включил «дворники», чтобы согнать его, потом завел двигатель и уехал, но, в отличие от Терри, он собирался вернуться.

Сначала Фрэнк остановился на Смит-стрит, чтобы проведать Элейн и Нану в подвале. Они лежали на положенном месте, спрятанные за стеллажом, укрытые простынями. Фрэнк сказал телу Наны, что любит ее. Сказал телу Элейн, что сожалеет об их разногласиях. Это была правда, хотя тот факт, что она продолжала доставать его, даже пребывая в неестественном сне, бесил Фрэнка.

Он запер дверь подвала. В свете фар пикапа заметил на подъездной дорожке лужу, образовавшуюся в большой выбоине, которую он все собирался залатать. Лужа переливалась зеленым, коричневым, белым и синим. Это были остатки нарисованного Наной дерева, которое смыл дождь.

Когда Фрэнк добрался до центра Дулинга, часы на здании банка показывали 00:04. Наступил вторник.

Проезжая мимо круглосуточного магазина Зоуни, Фрэнк заметил, что кто-то разбил витрины.

Муниципальное здание еще дымилось. Фрэнк удивился тому, что Норкросс разрешил своим приспешникам взорвать место работы его жены. Но мужчины, похоже, изменились… даже доктора вроде Норкросса. А может, просто стали такими, какими были прежде.

В парке на другой стороне улицы мужчина по непонятной причине резал автогеном тронутые патиной брюки статуи первого мэра города, на голове которого красовался цилиндр. Фонтан искр отражался в темном щитке сварочной маски. Чуть дальше другой мужчина, в стиле Джина Келли из фильма «Поющие под дождем», качался на уличном столбе; он держал в руке член и поливал мостовую, распевая какую-то пиратскую песню:

– Капитан в каюте, парни, глушит ром да эль!.. А матросы сразу к шлюхам, прямиком в бордель!.. Эй, давай, ходом выбирай! И выберем мы, Джо!

Порядок, который существовал прежде и который Фрэнк и Терри пытались поддерживать в последние безумные дни, рушился. Фрэнк полагал, что это варварская разновидность траура. Траур этот мог закончиться, а мог и перерасти во вселенский катаклизм. Кто знает?